Взмах
мечом, блеск металла, и рогатая голова покатилась по пожухлой
листве. Тело угара рухнуло рядом и буквально за несколько секунд
превратилось в серую пыль. Так действовала зачарованная сталь на
мелкую нежить вроде глупого, малосильного угара. И такова цена
нежити — если остались на земле, то после второй смерти не
отправятся в Ирий или Пекло. Их души исчезают навсегда. Потому
разумные мертвецы так и цепляются за вторую жизнь, ведь большего у
них не будет.
Позади
послышался треск сучьев и недовольные рычание варгина. На мгновение
обернувшись, увидел, как в воздух взлетела тушка угара, весело
болтающего ногами и руками. Однако нежить оказалась расторопной. То
ли новая жизнь научила, то ли настолько боялся зубов моего
приятеля. Но угар смог ухватиться за ветку одного из деревьев и
удержаться там.
Кот
справится.
С этой
мыслью я вновь повернулся к своему второму противнику. Но тот,
поняв, что с нами изначально не стоило связываться, бросился
наутёк. Но далеко уйти я ему не позволил. Просвистевший в воздухе
метательный нож вонзился в лохматую макушку угара, повалив того
наземь. Миг, и от него тоже осталась лишь пыль. Подойдя ближе, я
забрал оружие, спрятал его обратно и повернулся к Коту.
Всё
закончилось быстро. Даже скорее, чем ожидал.
Я проводил
взглядом последнего улепётывающего со всех ног угара. Тварь
пыталась петлять меж деревьями. Но варгин нагонял его
стремительными скачками. Они оба скоро скрылись из виду, нырнув в
ещё одну низинку. Оттуда донёсся сдавленный писк. И хруст. А потом
сделалось тихо.
Поймал,
стало быть.
И тогда я
повернулся к Верее, но не обнаружил её там, где оставил.
Выругался
себе под нос. Огляделся. Заметил мелькнувшую справа жёлтую юбку,
которая уже скрылась за разлапистой елью.
Что она ещё
удумала? Меня дождаться не могла?
Я заспешил
следом за Вереей. И тогда услышал то, что привлекло чуткий слух
лобасты.
Детский
плач. Обрывистые всхлипы. Тоненький и жалобный голосок, едва
различимый. Если бы не эта стычка с угарами, мы бы так мимо и
прошли, наверное.
Лес круто
убегал вниз к глинистому овражку, на дне которого журчал говорливый
ручей и квакали лягушки. А из неровных склонов торчали корни
вековечных древ, что шумели над нашими головами изумрудным
морем.
Я застал
мою спутницу подле входа в берлогу. Прикрытая корнями нора терпко
пахла зверем. А там, в сырой и вонючей мгле, плакал малыш. По звуку
совершенно живое дитятко, а не возвращенный чарами дух.