За разноцветными витринами
скрывалось великое многообразие товаров: от сладко пахнущей сдобами
булочной до мастерской портного с такими пикантными дамскими
изделиями, что и смотреть было стыдно.
Толпа восторженных ребятишек
суетилась возле громадного окна, за которым в окружении зажженных
ламп игрушечных дел мастер рассаживал по полочкам новехоньких
мягких медвежат, белых и пушистых, как одуванчики. Дети галдели и
наперебой обсуждали, какой из них лучше, и как уговорить родителей
на покупку. Они так увлеклись этим занятием, что Ивросу пришлось
громко свистнуть, дабы ребятня со смехом разбежалась в стороны,
пропуская лошадей.
У дверей мясника собралась целая
очередь: сегодня разделывали молочных поросят. Каждый хотел кусочек
посвежее и получше.
Плотник провожал молодую супружескую
чету заказчиков и громко заверял их, что детская люлька будет
готова в срок, и она окажется такой красивой, что им непременно
захочется завести второго и третьего отпрысков. От этого женщина
весело смеялась, обнимая свой большой живот, а ее муж уже второй
раз жал руку плотнику.
Пивовар громко бранился на своего
юного помощника, который, судя по всему, перепутал адреса
заказчиков, и отвез бочонок с темным элем в дом одинокой вдовы, в
то время как дверги получили сладкий ягодный сидр. Бедный отрок
бормотал извинения и краснел так густо, что его оттопыренные уши
приобрели ярко-розовый оттенок.
Люди сновали по улочке туда-сюда.
Беспрестанно звякали колокольчики входных дверей. Одни клиенты
заходили, другие с довольными лицами покидали лавочки, держа в
обнимку кульки и свертки.
А на вторых и третьих этажах
белокаменных построек хозяйки вовсю готовили обеды, добавляя миру
вокруг аппетитных запахов, или развешивали постиранное белье на
веревках. Белоснежные простыни и наволочки заиндевели на морозе и
теперь висели тут и там подобно громадным боевым щитам наряду с
кружевными панталонами и мужскими рубахами.
Мощенная булыжником дорога убегала с
холма вниз до самой набережной. И там впереди лениво плескалось
серо-синее зимнее море. Оно ласково баюкало корабли в порту,
которые издалека казались Ивросу такими же игрушечными, как и те
белые медвежата за стеклом витрины.
— Эта улица называется Квартал
Шагарди, — пояснил Авериус Гарана. А затем с хитрой улыбкой указал
на вывеску возле двери аптекаря.