Одноклеточная сделала последние записи в журнале и еще раз взглянула на Мусю. Муся делала зарядку – беззвучно царапалась лапками о скользкое стекло, имитируя попытки выбраться. «До свидания, лапочка», подумала Одноклеточная и отправилась в кабинет хирурга.
Фамилия хирурга была Лист, это не позволяло догадаться о его национальности, зато позволяло практиковаться в угадывании. Лист имел большую рыжеватую шевелюру и усы, отращиваемые под Энштейна. Однако у великого Альберта усы подчеркивают печаль глаз и оттого сами выглядят чуть печально. Усы же Листа выглядели бодро, по-саддамохусейновски. Визит к Листу был одной из неприятностей дня.
Одноклеточная прошла по пустому, совершенно белому и узкому, как щель, коридорчику. Длина ее шагов сократилась вполовину. Если Лист будет в настроении, то он не пригласит ее сесть, а взглянет снизу вверх из-за своего широкого стола и порадует новой медицинской шуточкой. «Одноклеточная, ты че бледная, как спирохета?» – например, спросит он, и Одноклеточная сразу покраснеет и опустит глаза. Но хуже, если он будет вежлив и пригласит сесть.
Она постучалась и приоткрыла дверь на полладони – так, чтобы в щелку мог пройти только звук, а не что-либо материальное.
– Можно?
Молчание. Боже мой, он сегодня не в духе.
Она сделала щелку шире и протиснулась в кабинет. Лист писал, не обращая на нее внимания. Не дописав четвертую строчку (Одноклеточная считала), он отложил ручку.
– Садитесь.
Она села.
– Ну? – спросил Лист и сделал спокойно-страшное лицо. Его лицо выглядело, как асфальтовая дорожка, которую видишь, перегнувшись над балконными перилами тридцатого этажа.
– Что ну? – тихо спросила Одноклеточная.
Лист помолчал еще немного.
– Ах, что ну? – спросил он с интонацией: ты виноват уж тем, что хочется мне кушать. – Это я вас спрашиваю что.
– Что? – опять спросила Одноклеточная.
– Это вы дали больным мяч? – Лист не выдержал игры в паузы.
– Да.
– А кто вам разрешил?
– Никто, – сказала Одноклеточная, – я больше не буду.
– А вы не такая уж простая, – сказал Лист.
Одноклеточная съежилась в кресле, чтобы выглядеть попроще.
– И не нужно мне притворяться! – сказал Лист. – Я понял все эти ваши попытки. Это все попытки завоевать дешевый авторитет. Вы бы работали лучше!
– Я и работаю, – сказала Одноклеточная, – я вам журнал принесла.