Трясучка исчезала, и перед ним открывался длинный, пропитанный
ярким светом, коридор. А где-то там, далеко впереди ждало вечное,
неземное спокойствие.
Шел седьмой день карцера, когда заглянувший в карцер сержант
пнул лежащего в беспамятстве заключенного. Санитары вытащили тело,
и, погрузив на брезент носилок, отнесли в лазарет.
- Ты смотри, только сейчас сообразил. Ногами вперед несем,
значит - не жилец.- В дверях хмыкнул зэк из обслуги.
-Да хрен с ним, теперь и не развернуться, здоровый слон. -
Безразлично отозвался второй носильщик.
Тюремный врач прибыл на службу в девять.
-И дернуло, меня. - Ругнулся в сердцах лепила. - Нет, чтоб, как
собирался, прежде в домоуправление заехать. Тогда бы и мороки не
было. А так, придется за лазаретом жмура писать.
Пациент, безусловно, находился при смерти. Однако, чтобы не
морочиться после с отписками, врач все-же вколол жаропонижающее, и
лошадиную дозу пенициллина.
Санитар, получив распоряжение, белье перестилать не стал.
- Все равно к вечеру дойдет. - Бросил доктор. А если перед
концом простыни обгадит, убирать. Перебьется.
Леха выжил. К вечеру температура спала на градус и уже не
зашкаливала. Тридцать девять и пять, это не сорок один с
мелочью.
Врач выдал санитару еще одну ампулу антибиотика и пошел заводить
медицинскую карту.
Таким образом игра в поддавки и подарки фортуны закончились
пятнадцатого декабря, когда Алексей необдуманно спас матерого
уголовника от заточки.
Кто и за что имел зуб на тюремного авторитета, осталось
неизвестно. Рискнувший поднять руку на положенца отморозок в ту же
ночь тихо удавился на собственных носках.
Очнулся Леха на третий день после того, как его принесли в
лазарет. Комкастая вата подушки давила на затылок, как раз в то
место, куда пришелся удар.
Мыслей не было. Слабость и безразличие.Слишком много сил взяла
болезнь.
Однако время лучший лекарь. Избитая истина, однако, истина. Есть
не мог. Желудок не принимал пищу. Спасала капельница с глюкозой. А
внезапно изменилось и отношение. Санитар летел к кровати по первому
зову, отыскались и дефицитные лекарства.
Даже толстый врач теперь не пробегал мимо, брезгливо косясь на
лохмотья заживших ран, избороздившие лицо пациента, а внимательно и
вдумчиво выслушивал хрипы в глубине его легких.
Через неделю, когда температура спала, появился зверский
аппетит. Но и тут внезапно прозревший доктор не отмахнулся, а
прописал специальную диету.