– А вот еще, – Лида достала последний лист. – Это Фрол вчера…
– А вот это – сюр! – первым подал голос Плотников. – Ну, Фрол Афанасьевич, вы прямо Дали!
…С рисунка глядело жуткое чудище, отдаленно напоминающее первобытного человека, огромное, заросшее шерстью, с раскинутыми мохнатыми лапами. Глаза горели, страшная клыкастая пасть щерилась.
– Однако, – заметил барон. – Лихо вы это, Фрол!
Кора молча посмотрела на Келюса. Тот незаметно кивнул – только они поняли, что дхар попросту нарисовал автопортрет.
– Круто, воин Фроат, – резюмировал Келюс. – Это можно сразу на выставку.
– Я ему говорила, – загорячилась Лида, кивая на молчавшего дхара. – Можно договориться, хотя бы у нас, на Малой Грузинской. И вообще, Фролу нужно учиться.
– Вот, елы! – не выдержал тот, слышавший подобное явно не впервые. – Хватит уже, выучился. Один техникум, в карету его! Снится даже…
– Учиться вредно, – согласился Лунин. – А вот загнать бы твои шедевры, ежели не возражаешь, не мешало бы. Не при дамах будь сказано, наши депансы…
– Да я что? – пожал плечами Фрол. – Только кто их купит, елы? Сейчас таких картин в Столице хоть…
Он не договорил и смущенно покосился на Лиду.
– Я могу попытаться, – влез вездесущий Мик. – Есть на примете чувак… Вы не возражаете, Фрол Афанасьевич?
– Михаил! – возмутился Корф. – Помилуй, заниматься гешефтами? Да я лучше часы продам, все-таки серебряные, «Буре»…
– Дядя Майкл! – вытаращил глаза правнук. – От тебя ли слышу? Ты будто не из Канады, а из Тургенева!
Барон, сообразив, что зарапортовался, умолк.
Говоруха позвонил на следующий день. Мик был в институте, и барон направился в библиотеку сам.
Давний знакомый Корфа действительно вполне сносно помнил латынь. Особых трудов рукопись не доставила: переписчик оставил многословные заглавия каждого раздела, а заодно и глоссы – комментарии на полях. Нужное место Говоруха отыскал почти сразу, тем более, что оно было единственным, где упоминалось о воскрешении. Впрочем, Ростислав Вадимович сразу же разочаровал барона, пояснив, что собственно об оживлении мертвых речь там не шла.
– Понимаешь, Миша, – увлеченно частил Говоруха, сам весьма заинтересовавшийся далекой от его пенсионной жизни проблемой, – у католиков вопрос о воскрешении мертвых, как бы это точнее сказать… не особо муссируется. То есть, они, само собой, верят в конечное Воскресение, христиане все-таки. Но что касаемо воскресить в данном, так сказать, конкретном случае…