У Злыдня камень.
Я победила? Победила??? Победила!
Не удержавшись, завизжала и запрыгала на месте, зажимая себе рот рукой.
Я победила. Твою мать! Невероятно! Я самая везучая бабенка на этом свете!
У Тимофея ни один мускул на лице не дрогнул, только взгляд стал холоднее на десяток градусов.
— Поздравляю, — произнес с ничего не значащей улыбкой, намереваясь просто отдать мне деньги и уйти.
Э, нет! Даже не мечтай!
Ступила к нему ближе, игривым жестом деньги из рук вытянула и, склонившись так, чтобы кроме него никто меня не услышал, томно пропела:
— Это было легко. Как конфетку у ребенка отобрать, — улыбаюсь надменно, с упоением играя на натянутых струнах ущемленного самолюбия, — считай это справедливой платой за две кружки кофе.
Эх, как глазищи голубые полыхнули! Как молнии в разгар грозы, аж под ложечкой засосало. Не смог Фей удержать холодную маску на лице, не ожидал от меня такой подлости, не привык он к таким выкрутасам.
Губы поджал, прищурился хищно, во взгляде проскочило обещание наказать за дерзость, от чего по венам лава побежала и дыхание сбилось. Адреналин в чистом виде. Неразбавленный огонь. Сладкий яд.
Я добилась того, чего хотела. Заставила его все свое внимание на меня обратиться, завладела им полностью. Мне даже показалось будто в зале никого кроме нас не осталось, периферия размытая, звуки не различить — сплошной гул, и поверх этого свое собственное тяжелое дыхание. Бешеный коктейль. Не желая останавливаться на достигнутом, протягиваю руку, как во сне, и легонько по щеке его треплю, продолжая сахарно улыбаться:
— Не плач, у тебя просто не было шансов, — глумлюсь, с удовольствием наблюдая, как взгляд темнеет, — я тебе просто не по зубам, Тимофей Андреевич.
На последок ласковая саечка и под радостные крики остальных илу к своему месту, чувствуя колючий взгляд между лопаток. Даже ноги задрожали от напряжения.
В потной ладони сжимаю свои самые легкие в жизни деньги. Что ж, я девушка практичная, поэтому буду считать это пособием по уходу за ребенком.
Оглядываюсь на Фея через несколько шагов, чтобы убедиться, что он по-прежнему стоит на том месте и смотрит мне в след, стиснув зубы так, что желваки на скулах ходят.
Ничего, ничего, переживет. Иногда полезно спуститься с небес на грешную щемлю, особенно таким самовлюбленным типам, как Лукьянов.