Показав удостоверение личности и партбилет. Напомнив молодой
женщине - Даше ее автобиографию и семейные подробности. Получил
обещание что пакеты будут храниться до конца августа следующего
года.
Теперь оставалась главная проблема этих суток - любимая женщина
теперь уже капитан-лейтенанта Прохорова.
Вновь, как и при входе на буксир в Николаеве, использовал
флотские традиции и порядки. Здесь я уже не боялся запутаться в
неизвестном устройстве надстройки и корпуса колесных пароходов.
На пирсе со всеми здороваюсь и принимаю отдачу чести от
вахтенных. По хозяйски захожу на борт, отдав честь флагу.
Выслушиваю доклады сначала вахтенного, а потом дежурного. Уточняю
как дела пока меня не было, и смело иду впереди дежурного в
надстройку. Вместе с ним захожу в ходовую рубку и просматриваю
заполнение вахтенного журнала. Выясняю, что в вахтенный журнал не
вписаны вахтенные, выделенные из экипажа для охраны буксира ИП-22.
Делаю замечание и жду пока впишут фамилии вахтенных. Уточняю где
моя подруга. Получив доклад, что в каюте, выхожу из рубки и по
трапу спускаюсь в жилой отсек.
Первыми идут каюты, потом кубрик старшин и далее кубрик личного
состава. С топотом спускаюсь по трапу в офицерский отсек, далее
вижу открывающуюся каюту и лицо миловидной девушки. Ее глаза и
лучистая улыбка вызывают у меня автоматическую улыбку - все нашел.
Марина оставаясь в каюте пытается пропустить меня в каюту.
Становимся друг против друга и замираем. По другому, тут нельзя - с
одной стороны открывающаяся во внутрь каютная дверь, с другой
стороны - двустворчатые дверцы рундука-шкафа. Мгновение и хрупкая
фигура прильнула к моей груди. Дежурный топчется у трапа отсека,
взмахнув рукой отпускаю. Время вокруг нас остановилось - мы
вдвоем.
Неправильно и подло пользоваться чужим счастьем, но и мне некуда
деваться. Практически сейчас, это единственно близкий мне человек.
Так почему бы не промолчать, во благо хотя бы одной личности. Ведь
я для нее не чужой, а долгожданный и наверное родной.
Эксперимент командующего.
Моя служебная записка на трех листах и три вырезки из газет
сделали свое дело. Контр-адмирал, начав читать содержимое, потерял
сон. Абрамов не был бы на своем месте, если не доверял интуиции.
Полгода, это и много и страшно мало в тоже время.
С одной стороны как сон не потерять. Командир флагманского
корабля вдруг без раздумий бросился в авантюру, да еще и в какую -
столько имущества, оружие и боеприпасы к которым флотилия казалось,
не имеет никакого отношения. Одна только пьянка - в тылу флота, в
Николаевской базе, чего стоит. Такое количество коньяка, не
спрячешь ни в каком случае. Да и наши краснофлотцы тоже не дураки
явно знают, что таскаемые ими коньячные ящики за просто так не
дарятся. Максимум через неделю нквэдешники и политработники, что в
Николаеве, что в Измаиле - будут знать о таком поведении командира
флагмана флотилии. Все знают, что его посылали за имуществом и
боеприпасом нужным флотилии. Но никто не ожидал, что будет такое
самоуправство. То, что предлагает, и ради чего Прохоров пустился в
аферу просто выходит за все рамки. Может, он сошел с ума. Надо
конечно присмотреться к нему. Однако какие выводы сделаны, всего из
нескольких газетных статей. Война по его анализу через полгода - с
румынами и немцами, и вообще со всей Европой. Настоящая
бредятина.