— Я сегодня все-е-е уроки просру! Я
сегодня, на фиг, никуда не пойду! Прогуляю химию, матешу, литру,
буду клеить телочек, домой вернусь к утру! — Серый выдал это
срывающимся на фальцет ломким голосом и, скрестив руки на груди,
наклонил голову. Так он стал похож на взъерошенного вороненка. На
лоб упала темная челка, нос выглядел еще длиннее, чем обычно.
Послышались сдержанные смешки. Кто-то
из девчонок зафыркал, слышно было даже сквозь «бит», который
источал сиплый динамик. Отличница Хазова, прижимавшая к груди
журнал, подняла крашеные брови и покрутила пальцем у виска. Рома
разделял ее чувства, однако понимал, что если бы не Серый, то на
его душу приходилось бы куда больше подзатыльников и точно таких же
пинков. Даже то, что он всегда помогал членам банды с контрошами и
давал списывать дэзэ, не спасло бы.
Он перевел взгляд на Аню Котову. Она
стояла чуть в стороне, в ушах, как всегда, наушники, а на лицо
наклеено безучастное, слегка печальное выражение. Девушка откинула
челку и встретилась взглядом с Ромой, а тот сразу отвернулся, и
щеки запылали. Хорошо хоть, сумрак в коридоре, не видно ничего.
— Про географа давай! — крикнул тощий
Трофимов, который обычно сидел за последней партой с листком бумаги
и рисовал на нем каждый день каких-то уродливых человечков и прочую
околесицу. Его не выгоняли и не переводили в «вечерку» только
потому, что он блестяще играл на воротах за сборную школы. — Или
про Мартышку!
Мартышкой называли учительницу
истории, Ингу Анатольевну. Она и впрямь походила на обезьянку, как
и ее дочка, которая иногда сидела за маминым столом и что-то
рисовала — малая, видно не с кем оставить дома. Сейчас как раз
история, и нужно будет отвечать про семнадцатый год, про Ленина и
других революционеров.
— Не, давай про училок! — заявил
Гнатюк. — Это фигня какая-то. Не расстраивай меня, Репчик.
Он
отвесил Серому еще один подсрачник, но тот перехватил ногу и дернул
ее вверх. Не ожидавший такого хулиган пошатнулся, взмахнул руками и
с грохотом упал на паркет.
Тут же все затихли. Стих бит и
воцарилась тишина, которая бывает в коридоре только после того, как
прозвенит звонок и ребята разойдутся по классам. Рома приоткрыл
рот, наблюдая за Серым. Тот сжал кулаки, но в глазах его метался
испуг. Серый, видно, и сам не ожидал такого — как будто за него
решил