здесь был никем
и ничем. Японцем-полукровкой, усыновленным могущественным
российским аристократом. Как выяснилось позже, этот самый
аристократ оказался моим дедом, дочь которого сбежала в Сёгунат и
вышла замуж за шиноби без имени и прав. Я — сын этого шиноби. Чудом
выживший в криминальной разборке и доставленный неведомыми
доброжелателями в Питер. Спустя много лет враги отца нащупали мой
след и вновь захотели расправиться с последним представителем Клана
Когтей.
Я попытался жить обычной жизнью.
Поступил в старшую школу стихии огня, завел друзей, начал поднимать
собственный бизнес. Правда, под именем Кена Мори, якобы прибывшего
в Империум по программе обмена. Дед не смог меня уберечь. Начался
крутой замес, и мне потребовалось приложить максимум усилий, чтобы
уцелеть. А хуже всего то, что неведомые силы не дали мне
окончательно умереть в прежнем мире и перенесли в этот вовсе не по
доброте душевной. Те, кому я обязан вторым шансом на существование,
намерены меня использовать. Пока не знаю, чего они хотят. И кто они
такие. Но посланник этих обитателей запределья ясно дал понять, что
мне помогут в критические моменты. И что есть миссия, которую я
должен выполнить.
В новом мире хозяева жизни —
аристократы, умеющие пользоваться магией. Кланами и родами России
руководит император. А за плечами одаренных незримо стоит Церковь
Равновесия, люто ненавидящая корректировщиков. И так уж вышло, что
мой отец принадлежал к этому классу изгоев.
Самое быстрое, что я могу
приготовить, это яичница с ветчиной и помидорами. Подумав, я
добавил немного лучка и зелени, а заодно включил электрочайник.
Заварю для гостя мою фирменную смесь. Кофе сенсей может не любить,
а вот чай — вариант беспроигрышный.
Пока я колдовал в кухонной зоне,
наставник успел принять душ, переодеться, выйти на балкон и
напустить в квартиру морозного воздуха. Сейчас что-то в районе
минус восьми градусов. По Цельсию, эта шкала здесь применяется.
— Вкусно пахнет, — похвалил сенсей. —
Скоро закончишь?
— Еще минут пять.
Сковорода уютно шкворчит.
Я слегка сдобрил блюдо специями.
Меньше, чем хотелось бы, но вдруг мой бывший соклановец не любит
куркуму...
Наполняю заварник кипятком.
Раскладываю яичницу по квадратным
тарелкам.
Оборачиваюсь и понимаю, что нужно
ловить отвалившуюся челюсть. Передо мной — совсем другой человек.
Нет больше паломника с длинной гривой русых волос, перехваченных
тесемкой. Исчезла ряса. Да и сам «паломник», кажется, помолодел лет
на десять, раздался в плечах, прибавил в росте и весе. Лицо
избавилось от европеоидных черт, слегка потемнело, сделалось
широкоскулым и узкоглазым. Не японским, нет. Скорее — баргузинским
или монгольским. Волосы сенсея почернели, стали жесткими и прямыми.
Стрижка — короткая, ежиком.