Я без труда отыскал заветную
лавчонку. Облупленный колокольчик тихо звякнул, сообщая о моем
прибытии. Правда, никто на него внимания не обратил. По
кондитерской сновали мамочки с детьми, рассматривая заставленные
цветастыми сластями полки. За прилавком стояла бледная девушка в
белой блузке. Ее зеленые глаза, смотревшие на мир через вихры
кучерявых золотистых волос, уставились на меня. Я сразу же
направился к ней, поглядывая на снующих по магазину местных.
Посетительницы смотрели на меня с тревогой, мальчики с интересом
изучали мои доспехи.
— Мне бы Бревлика, — сказал я,
подойдя к прилавку.
— Дедушка отошел, — ответила тонким,
но уверенным голосом девушка, — могу я вам чем-то помочь?
— Нет, — расстроено вздохнул я, — вы
помочь мне ничем не сможете. Мне нужен ваш дед.
Она отпустила пару пирожных даме в
цветастом платье, помолчала и спросила:
— Вы ведь герой?
— Да.
— А правда, что вы бессмертны?
Я взглянул девушке в глаза. Она
спросила это не как восторженная местная, а как любопытный ребенок,
расспрашивающий о свойствах игрушки.
— Правда.
— А можно проверить? — радостно,
по-детски спросила она, подавшись вперед и обнажив почти плоскую
грудь, видневшуюся в широком разрезе блузы.
Ну понятно. Еще бы в лавке завхоза
убийц был обычный кассир. Да и к тому же, чему я удивляюсь, если
это действительно был ее родной дед? А даже если и не родной, то
опять же, чему я удивляюсь? Я тоже подался вперед, чтобы слышала
только она.
— Ты хочешь вот здесь, при всех меня
убить?
— Нет… — смутилась девушка, нахмурив
светлые брови.
— Ты хочешь, чтобы я в полном
обмундировании, с этими баулами за спиной согласился на минуточку
умереть? Ты серьезно допускаешь мысль, что я соглашусь на это?
— Ну, — окончательно расстроилась
девушка, цифры над головой которой показывали пугающий тридцать
седьмой уровень, — я не подумала, да.
— Деда-то позовешь?
— Я же сказала: он занят!
— Ты сказала, что он отошел!
— Я лучше знаю, что он сделал!
Моя ладонь с силой легла на лицо и
медленно сползла вниз.
— Ты ведь врешь, да?
— Нет.
— Как тебя зовут?
— Кирару.
— Кирару… ты мне врешь.
— Не вру.
Я пристально смотрел в ее холодные
глаза и непроницаемое лицо. Уголки ее тонких губ поползли вверх,
показались белые зубы. Затем улыбнулся и я. Мы рассмеялись. Я
разглядывал ямочки на ее щеках, а она не отрывалась от моих глаз. Я
почувствовал тепло и комфорт, которого еще ни разу в этом мире не
ощущал. Словно сидел в компании старых друзей, где все знали друг
друга тысячу лет, и слушал байки, и сам их рассказывал. Друзья, да?
В водовороте событий я и не заметил, насколько стал одинок. Ник,
Тони — оба местные, далекие от меня существа. Эта девушка, в
общем-то, тоже, но с ней я хотя бы на миг почувствовал себя прежним
Майком, который никуда не исчез в туалете, а благополучно вышел и
встретился с девушкой. И еще долго после этого жил. Страдал, любил,
радовался. Может, я всего лишь его двойник, с точно такой же
памятью и мышлением? Играл я в одну такую игру, где люди копировали
себя в роботизированные тела. И эти роботы считали себя людьми, с
их точки зрения казалось, что они перенесли себя из одного тела в
другое, но это было просто невозможно. Оцифровать сознание было
реально, но оцифровать — значит создать точную копию. Оригинал,
конечно же, оставался в своем теле. И рано или поздно умирал. В той
игре была целая база роботов с записанными на них сознаниями разных
людей. Жуткое зрелище, печальное, но по-своему красивое. Может, и
все мы, “герои”, не более чем копии наших оригиналов, оставшихся в
своем родном мире? Да, захватывающая теория. Но я не собирался еще
хоть сколько-нибудь думать о ней, как и не собирался сближаться с
этой златоволосой девушкой. Где-то там, в темноте, меня поджидали
ответы на все вопросы, и я был готов пожертвовать всем, чтобы
узнать их, оставаясь в здравом уме и твердой памяти. Может, и
правда я лишь скопированное тело с сознанием оригинального Майка?
Причем скопированное плохо, оттого и поступаю так, как тот никогда
б не посмел.