В саду, куда мы переместились, нас уже ждали и быстренько сопроводили в лазарет (да-да, и во дворце имелся такой же), где продержали до утра. Проконтролировали, значит, чтобы фаворитка Владыки не скинула плод от истощения, а близнец наследника не отбросила лапы от ран.
То ли по приказу руководства, то ли ради своего удобства положили нас с Катариной рядом. Уж лучше бы развезли по разным частям дворца, честное слово. Чуток придя в себя, мы принялись делиться соображениями. И договорились до того, что еще больше перепугали друг друга. Вдвоем надумали такого, что буквально тряслись от страха. Пришедший с проверкой лекарь едва не поседел, увидев, как нас колошматило. Тут же с помощью магии погрузил обеих в лечебный сон.
А утром, когда тот же самый лекарь подтвердил, что мы обе здоровы, появился Владыка. Не глядя ни на кого, с выражением великой скуки на лице он сообщил:
– Из комнат ни на шаг обе. Вечером, так и быть, сопровожу вас на казнь бывших стражников. Думаю, зрелище поможет впредь быть умнее.
– Сашенька! – воскликнула Катарина, бросаясь к Владыке. – Помилуй несчастных! Ты же знаешь, они не виноваты! Я хитростью убежала, еще и Грушеньку за собой потащила. Накажи меня!
Вот только отец Альдамира лишь поморщился и отступил от взволнованной женщины.
– Я все сказал.
И вышел из комнаты, оставив нас вдвоем. Ненадолго. Едва я восстановила сбившееся дыхание, дверь снова отворилась.
– Леди, прошу за нами, – раздался учтивый мужской голос.
Очередная восьмерка стражей ждала в коридоре, дабы проводить нас до покоев. Естественно, каждую в свои. Катарина слезно попросила провожатых вначале доставить меня, чтобы она убедилась в безопасности близнеца сына, а потом уж и ее.
Стражники артачиться не стали, возможно, имели указания на этот счет. Доведя первую провинившуюся дамочку, то есть меня, четверо осталось бдеть возле двери, остальные повели Катарину.
Но перед этим матушка Альдамира крепко меня обняла и зашептала в ухо:
– Не волнуйся, нам с тобой ничего не будет. Позлятся и перестанут. С казнью я что-нибудь придумаю.
А потом, поцеловав в лоб, отстранилась, напоследок сказав:
– Спасибо, милая! Я в долгу перед тобой.
И, гордо подняв подбородок, зашагала прочь, уводя вторую четверку за собой.
Я горестно вздохнула, перевела взгляд на лица закованных в броню мужчин, но, не найдя и доли сопереживания, была вынуждена скрыться за дверью.