С южной стороны моих лесов немцы не стали делать
сплошной линии. Вместо этого создали крупные опорные очаги в самых
удобных местах и пустили частые патрули между ними.
Красная армия прочно закрепилась в Витебске. Немалую роль в этом
сыграл я, фактически закрыв город почти с двух сторон и забрав на
себя огромные силы врагов. Немцы наседают на Витебск с юга, севера
и частично с северо-запада. Там, где ещё сравнительно недавно был
партизанский край, сейчас всё кишело солдатами в фельдграу.
Под моим контролем оказался лесисто-болотный край в виде
треугольника с вершинами Витебск, Лепель и Полоцк. Этот треугольник
почти пополам рассекала Западная Двина. Наибольшая концентрация
моей дружины находилась в районе Цитадели, от дороги Лепель-Полоцк
до Двины, от Горян до Бочейково. В зоне треугольника находилось
несколько деревень и хуторов. На текущий момент население там
сильно уменьшилось. Но уже с конца апреля люди стали прибывать в
них. Многие из новых жителей были те, кого согнали немцы с родной
земли во время создания новой линии фронта. Разумеется, там были
все – гражданские, дезертиры ещё с сорок первого года, еврейские
беглецы из тех, кто до сир пор избежал ловчих сетей гитлеровцев,
немецкие агенты. В каждой деревне и хуторе уже побывали мои
подчинённые и разъяснили что к чему. Ничего конкретного не сказали,
кроме того, что любой немецкий пособник будет казнён на месте. То
же относилось и к преступникам. Чуть позже, например, летом стоит
покрепче взять эти поселения в свои руки.
Зачем мне это? Всё просто: я хочу стать, если не правителем
небольшого баронства, так хотя бы наместником треугольника. Немного
подумал и решил, что даже согласен принять над собой власть Москвы
в некоторой степени за такую возможность. Вроде как Сталин очень
умный человек и вполне дойдёт до мысли, что не стоит приказывать
то, что я не выполню. В свою очередь я могу обещать, что не буду
часто делать то, что не понравится властям страны. Увы, совсем уж
без таких экзерсисов не обойдётся из-за специфики моих занятий и
разницы менталитетов.
«Но лучше отделить это кусок земли, как независимую территорию.
У СССР земли полно, не обеднеют», - помечтал я. Но тут, опять же,
всё упиралось в характер Сталина. Не тот он человек, чтобы отдавать
кому-то просто так свои земли. К тому же я совершил лёгкую ошибку,
когда делал больше необходимого для пользы СССР. Русские поимели с
меня на порядки больше, чем я с них. И это дало им ложную мысль,
что на моей шее можно и дальше кататься. Отсюда и растут ноги
наглости Шелехова, приведшей к нашей с ним конфронтации.