— Мы — это кто?
— Институт. Корпус. Политики, военные
и чиновники, разделяющие наши воззрения, — ответил Альберт
Павлович. — И не думай, будто я сгущаю краски, ситуация и в самом
деле критическая. Сколько было аристократов в империи — один из ста
или около того? Множество их уехало из страны после революции, но
знаешь ли ты, что десять процентов операторов из дворян? А всего
через «Общество изучения сверхэнергии» проходит каждый пятый
соискатель. Каждый пятый, подумай только!
Мне было откровенно не до того, но
масштабы проблемы я осознал и принял.
— Реваншисты не испытывают проблем с
финансированием, их подопечные с самого раннего детства живут в
непосредственной близости от Эпицентра и проходят соответствующую
подготовку. Это не гарантирует стопроцентную результативность, но
она много выше среднего. А по стране, особенно в крестьянской
среде, идёт оголтелая пропаганда, призывающая не пускать детей на
инициацию. Каких только нелепостей не сочиняется на этот счёт, но
люди-то верят! Плюс начинают образовываться настоящие кланы, костяк
которых составляют дворянские фамилии и семейства преуспевающих
промышленников. Они оплачивают обучение, делятся тайными
практиками, вербуют перспективные кадры в обмен на содействие в
достижении пика возможностей или связывают кабальными контрактами;
сам видел, как это происходит в распределительном центре! Сколько
операторов уже попало в зависимость и сколько ещё попадёт? Чьи
приказы они станут выполнять? И какие это будут приказы, а?
Я вздохнул.
— Альберт Павлович, вы не ответили на
мой вопрос.
— Не ответил, — подтвердил тот. —
Скажу так: представляемая мною структура в меру своих возможностей
препятствует утечке сведений о научных разработках, выявляет
вражеских агентов влияния, их пособников, саботажников и
вредителей. Мы отделяем зёрна от плевел, выбираем камушки из риса.
И действуем полностью в рамках закона, пусть обычно и негласно,
задействуя связи в официальных структурах.
— А я?..
— А ты при необходимости окажешь нам
содействие. Понятия не имею — какое и когда. Только не расценивай
это как кабалу, мы ведь на одной стороне, так?
— На одной, — подтвердил я, тщетно
стараясь подавить дрожь в голосе. — На одной…
И это было действительно так. Альберт
Павлович говорил правильные вещи, я разделял его устремления и
действительно хотел оказаться причастным к чему-то большему, нежели
банальное патрулирование улиц.