Да — личико с остреньким носом и
покрасневшей вокруг него и под глазами кожей, на мой вкус,
подкачало, но тут воистину — с лица воду не пить. Пришлось даже
вновь прибегнуть к трансу, только это и помогло отвлечься.
— Трофим Фёдорович из учебной части
попросил с бойцом углублённо позаниматься, — объявил прапорщик, а
после представил мне своих помощников.
Из всех до того я знал по имени лишь
круглолицего и курчавого крепыша-старшину; звали того Иваном
Воронцом. Мощного сложения девицу-сержанта инструктор назвал
Глафирой, белобрысую красотку — Полиной, а веснушчатого ефрейтора,
подтянутого и спортивного — Карпом.
Фамилия это или сокращённая форма
Поликарпа, я уточнять покуда не стал — мысли были заняты странной
просьбой Трофима Фёдоровича. Списал он меня со счетов в силу
полнейшей безнадёжности и мой предел — контактное манипулирование
энергией предметов, что наилучшим образом годится для рукопашных
схваток, или же это только один из путей развития полноценных
сверхспособностей?
Но толком поразмыслить об этом не
сумел, инструктор принялся отдавать распоряжения:
— Ваня, поставишь ему удар. Карп, с
тебя работа с ножами и прочими подручными средствами. Полина…
— Да знаю, знаю! — закатила глаза
белобрысая. — Как обычно, низовые удары ногами, освобождение от
захватов и борьба в партере!
Глафира не удержалась от дружеской
шпильки, заметив:
— Тебе лишь бы поваляться с
кем-нибудь!
— Все вопросы к Николаю Тарасовичу! —
надулась Полина.
Прапорщик грозно нахмурил кустистые
брови и даже погрозил ей пальцем.
— В чём сильна, тому и учишь!
— В чём она действительно сильна, то
мальчикам уметь без надобности и даже стыдно, — вновь не смогла
промолчать сержант.
Белобрысая чуть от возмущения не
задохнулась и даже немного покраснела.
— Ты что несёшь?! Ты чего меня на
людях позоришь?
— А будто ты задом вилять и глазками
стрелять не сильна! Сама-то о чём подумала, охальница?
— Три — ноль! — рассмеялся Карп. —
Глаша, ты сегодня в ударе! Полина, соберись! Я верю в тебя! Бери
реванш!
— Вот что, Глаша… — Инструктор
наставил на неё указательный палец, но не потребовал прикусить
язык, сказал о другом: — Просто держись от него подальше. У тебя
рука тяжёлая, не ровен час — покалечишь.
— Ой, какие мы нежные… — протянула
Глафира и ткнула кулаком под рёбра старшину. — Вань, тебя-то хоть
можно тискать?