«Ты чего?» - удивился отец, порываясь идти.
«Стой! – просипел я, хватаясь за его сильную руку. – Туда
нельзя!»
«Да почему?» - начал сердиться папа.
И тут нам обоим был дан ответ. Сразу за ручьем вздрогнуло
старое, раскидистое дерево. Оно стало беззвучно клониться и падать,
медленно, как во сне, пока с грохотом не рухнуло на тропу, стегая
мосток гибкой верхушкой.
«Вот это ничего себе! – выдохнул отец, бледнея. – А я ничего
даже не заметил! Молодец, сына!»
Я не стал разубеждать его. Лучше пусть верит в мой обостренный
слух или наблюдательность, чем в паранормальные способности –
сомнительное поприще, где подвизаются шарлатаны да пройдохи.
Мой неожиданный дар докучал мне не слишком. Напротив, я всегда
отыскивал самые грибные и ягодные места, а удочку забрасывал лишь
на крупную рыбу. Баба Аня жила в глухом углу Новгородчины, где в
войну шли ожесточеннейшие бои, и я не раз обходил опасные места в
лесу, чуя притаившиеся мины или неразорвавшиеся снаряды. А в
старших классах вся эта нелюбимая экстрасенсорика спасла мне
жизнь.
Как-то наш военрук, пожилой капитан в отставке, вещал девятому
«А» об устройстве гранаты РГД-5 и показывал ее учебную копию. Все
глядели с большим интересом, только я один вздрагивал от знобкого
холодка, что проскальзывал по хребту. Я сидел на первой парте у
окна, с заносчивой, но хорошенькой Светкой Мальцевой. Она, помню,
шипит недовольно: «Чего ты ерзаешь?», а мою центральную нервную
вспарывает знакомое ощущение - слома мировой гармонии. Стоило же
военруку выдернуть чеку и отпустить рычажок, как я сорвался с
места.
С криком «Нет!», вырвал у него гранату и запустил в окно. Стекло
с жалобным звоном осыпалось на подоконник, брызгая сверкающими
прозрачными лезвиями. Все ошалели, а я заорал: «Ложись!» Светку за
плечи схватил, пригнул резко, чтоб не посекло осколками. Девушка
задушенно пискнула, кто-то вскочил, военрук открыл рот – и тут, на
счет «четыре», «муляж» гранаты взорвался. Бабахнуло так, что
вышибло все стекла, а шторы выдуло в класс, как шквалом паруса.
Визгу было, криков…
У военрука кровь течет по белому лицу, а он трясется, как
панночка из «Вия», да повторяет всё: «Б-боевая… Она б-боевая…»
Скандал вышел изрядный. Правда, так и осталось неясным, что за
коекакер или вредитель передал школе взрывоопасное «наглядное
пособие». Хорошо еще, никого серьезно не задело. А не сработай мое
чутье, попал бы я в зону разлета…