Пожалуй, я
даже рад, что мне достался такой отец, и готов принять его, как
настоящего. Старого-то я не помню. Если он у меня вообще
был…
В тот день,
после разговора с отцом, я еще долго не мог уснуть. Мы сидели с ним
до позднего вечера, и я многое узнал, в том числе и о нем.
Например, выяснил, что раньше Кеншин служил в отряде разведки.
Пусть он и не был хорошим бойцом и мог использовать только самые
базовые техники тайдзютсу Хьюга, но зато обладал на редкость
чувствительным и дальнозорким Бьякуганом, способным при желании
видеть все до мелочей в трехкилометровом радиусе. А если смотреть
просто вдаль, так и на всех тридцати. После войны он ушел в
отставку и стал работать в администрации клана помощником того
самого старейшины, что меня осматривал.
И вот я
лежал на своем… уже точно своем футоне, глядел на потолок своей
комнаты, размышлял о своей новой жизни, своих перспективах. Я думал
о будущем этого мира… том, которое знаю и помню из аниме, и которое
в некотором роде стало и моим будущим. Осененный внезапно
проскочившей мыслью, вскочил с футона и побежал к одному из ящиков
в дальней от меня стороне, начал в нем рыться. Ну где же… память
подсказывает, что в одном из этих отсеков должна быть…
– Нашел! –
воскликнул я. Хотя скорее громко прошептал. Чему же я так
обрадовался? О, сейчас этот предмет не представляет почти никакой
ценности. Простая тетрадь для записей, у отца таких полно. Одну он
отдал Джуничи – чтобы тот рисовал в ней и развивал воображение и
мышление. Ну, это я думаю, что цель была такой. На деле, может, он
слишком много тетрадей купил, и одну деть было некуда или, может,
тут линии кривые, а он человек принципиальный – откуда ж мне знать?
Но факт остается фактом – в одном из ящиком Джуничи лежала весьма
пухленькая тетрадка с прикрепленным к ней на веревочку карандашом с
колпачком – видимо, чтобы ребенок, то есть я, не поранился
ненароком.
И в скором
будущем эта тетрадка станет моим самым ценным сокровищем! Почему?
Да потому что она благодаря моему непосредственному участию станет
чем-то вроде местной книги судеб, книги предсказаний. Я собираюсь
записать туда все, что знаю об этом мире и о том, что в нем
случится. До разговора с отцом я не был точно уверен, в какой
именно временной отрезок попал – единственным ориентиром была
нависающая над деревней скала с несколькими лицами. С четырьмя,
если быть точным. Но попал ли я в короткий промежуток правления
Четвертого Хокаге, или у власти вновь старик Хирузен, я не
знал.