Конечно, ещё были различные артефакты, навроде моего кинжала. Я
умел делать стационарные ловушки на основе жертв и разнообразных
ритуалов, и, в теории, знал, как запихнуть проклятье в предмет. Но
до полноценного освоения этого аспекта у меня пока банально не
дошли руки: требовалось слишком много материала и времени.
Наверное, нужно быть гением в мастерстве жизни и мастерстве
смерти, чтобы найти путь, как совместить в себе оба искусства.
Слишком уж взаимоисключающими они были.
К сожалению, я не был гением ни в том, ни в другом. Нет,
искусство смерти давалось мне легко. Новые проклятья и ритуалы
создавались просто, даже как-то интуитивно понятно. Но глубинного
понимания процесса у меня зачастую не было, а называть себя гением,
не зная первопричин и первооснов, было бы самообманом.
Я был практиком, не теоретиком. И я сделал свой выбор уже
давным-давно, и ни к чему возвращаться к нему вновь. Всё это лишь
нелепая тоска об утерянных возможностях, что приводила меня в
ярость.
Вздохнув, я вернулся в собственные покои. Сняв доспехи и
усевшись в уже привычную медитативную позу, я принялся вновь
выращивал каналы смерти в собственном организме, аккуратно проедая
фокусированной энергией дорогу в своей же плоти.
Дело было закончено глубоко за полночь. Теперь я снова был готов
к бою.
С удовлетворением осмотрев чёрные нити на собственных руках, я
оделся в тёплый халат и вышел на балкон. Своими покоями я выбрал
ближайшее место к тому самому балкону, на котором мы впервые
говорили с Элионом Ганатрой. В этом было что-то символичное.
Мне нравилось наблюдать за чужими, далёкими и незнакомыми
звёздами на тёмном ночном небе. Отсюда действительно был прекрасный
вид в любое время суток: как на далёкую столицу, так и на
небеса.
Вспоминая о судьбе прошлого короля, кстати… Никто и никогда не
видел Элиона Ганатру после того, как герцог Шеридан забрал его с
собой. Я не спрашивал, что тот сделал со своим младшим братом. Это
было полностью его дело.
Но этой ночью мне не дали долго любоваться звёздами. На меня
вдруг налетел порыв ледяного ветра, заставляя кутаться в халат, а
прямо в воздухе перед балконом сгустилось до боли в зубах знакомое
серо-чёрное облако.
Я придирчивым взглядом осмотрел гостя. Нет, он ничуть не
изменился.
— Ты опоздал. — холодно поприветствовал его я.