Камнем преткновения стали ужин в честь помолвки и последующая за этим свадьба. Мой отец предлагал отметить эти два события с размахом и шиком. Подозреваю, что ему лично все равно, но матушка не поймет, если он сэкономит на свадьбе единственного сына. Ладонский же, напротив, предлагал более дешевые варианты и был не намерен тратиться. Когда представители старшего поколения, пачкая друг друга вылетающей изо рта слюной, разбирались, кто же из них прав, София незаметно для всех подкинула мне на колени мою же визитку.
— Я ее немного испачкала, ты уж прости, — шепнула она и, похлопав ресничками, изобразила раскаянье.
София не испачкала визитку, она нарисовала на ней чертика, который, повернувшись спиной, выпячивал свою хвостатую пятую точку, а еще рогатый оглядывался и показывал длинный раздвоенный на конце язык, ну и, конечно, выглядел при этом очень счастливым.
Художница, блин, от слова «худо».
Я перевел взгляд с визитки на девушку. Сделала гадость и сидит светится. Чертиков она мне малюет, ну-ну…
«Намотать бы твой несуразный хвост на кулак и оттаскать так, чтобы завизжала. А потом перекинуть через колено и отшлепать до красноты. Да, милая, веселись, пока можешь, у нас с тобой целый год впереди».
— Я сам заплачу и за ужин, и за свадьбу, как-никак женюсь впервые, — сказал я, и в комнате стало тихо.
— Правильное, хоть и запоздалое решение, — после паузы высказался Ладонский и обратился к внучке: — София, ты же какое-то платье дорогое хотела, теперь знаешь, кому счет за него выставить.
— Сама разберусь, — фыркнула девушка, словно дед ее обидел.
Я не стал уточнять, и для меня осталось загадкой, что же девушка имела в виду, когда это произнесла. То ли то, чтобы дед не переживал и не учил свою бывалую внучку, как из людей деньги вытряхивать, то ли собиралась сама оплатить свое платье? В последнее верилось слабо, но если это все же так, то София пошла не в Ладонского — тот никогда не упустит выгоду.
Когда даты были назначены, а финансовые вопросы урегулированы, мы с отцом стали собираться, и Лев Степанович с внучкой, как гостеприимные хозяева, пошли нас проводить.
Только вот до двери мы добрались, а из дома не вышли. Лев Степанович и мой отец, встав в дверном проеме, вновь стали вспоминать свое бурное прошлое.
— А я гляжу, ты изменилась, — чуть наклонившись, тихо сказал я Цветочнице, стоявшей рядом. — От прыщей избавилась, косметикой пользоваться научилась, выросла в определенных местах. — Я еще раз и, надо признать, не без удовольствия окинул взглядом пышную девичью грудь. — Мне интересно, это природа так постаралась или опытная рука хирурга? — не удержался я от едкого замечания, хотя был уверен, что грудь у Софии настоящая.