Эжен с минуту наблюдал за
супругой. Утренняя — растрёпанная и взбудораженная — Калли была
необыкновенно мила. Захотелось протянуть руку и коснуться её, убрать упавшие на
лицо пряди волос.
Эжен решил не отказывать
себе в удовольствии. Поднялся с кровати и, устроившись на корточках перед
Калли, заставил её поднять лицо.
Скула Калли опухла и
приобрела зелёный цвет. Пожалуй, только она и портила красоту девушки.
Эжен провёл кончиками
пальцев по краешку синяка, и Калли тут же пробила дрожь.
— Кто сделал это с
тобой? — спросил Эжен, не убирая руки.
— Не знаю, —
Калли устало качнула головой. — Какой-то солдат, из тех, что везли меня
сюда...
— Жаль, что ты не
помнишь его имени. Я бы приказал запороть его до смерти.
Калли усмехнулась без
всякой радости, но в глазах её промелькнула толика тепла.
— Он был в своём
праве, — сказала она. — Я оказалась пленницей. Жаловаться не на что.
Эжен не стал отвечать на
эти слова.
— Я прикажу принести
целебный лосьон, — сказал он вместо этого и встал. Подошёл к двери и,
приоткрыв, крикнул: — Амандин! Принеси нам настой с розмарином и
календулой. И где завтрак, чёрт бы вас всех побрал?
Эжен отвернулся от двери
и, потягиваясь, прошёл по комнате к окну. Калли против воли наблюдала за тем,
как переливаются мускулы на его подтянутых ягодицах и спине. Эжен, казалось, ни
капли не смущался своей наготы. А Калли мысленно сравнивала его и того,
другого, который брал её до сих пор.
Рудольф был коренаст,
хотя и нельзя сказать, чтобы толст. Если бы Калли не знала абсолютно точно, что
в жилах его течёт королевская кровь, она скорее подумала бы, что Рудольф —
какой-нибудь рождённый кухаркой бастард. Лицо его было в целом правильным, хотя
на нём и выделялся характерный для всех представителей правящей фамилии
утолщённый нос.
Черты лица Эжена Калли
пока что уловить не могла. Каждый раз, когда она смотрела на него, взгляд
притягивали глаза — тёмно-серые, как небо в дождь, и такие же подвижные,
как тучи на ветру.
Так они и провели в
молчании следующие несколько минут. Эжен стоял у окна и разглядывал парк. Он
думал о том, как ему не хочется покидать Виену, и о том, не стоит ли затянуть
отъезд.
Калли сидела на полу и
разглядывала его. Думать о будущем она больше не было сил — оно слишком
пугало, как и прошлое. Оставалось сосредоточиться на тех мгновениях, что
окружали её сейчас. На тишине комнаты, прерываемой тихим тиканьем часов, на
аромате лаванды, наполнившем постель, и на стройной фигуре мужа, казалось, забывшего
про неё.