Щёки Калли вспыхнули, но
она промолчала.
— Во-вторых, со
сводом правил, который называется «этикет», ознакомит вас Амандин. Я полагаю,
вы найдёте в нём мало нового, но кое-что может вам помочь.
С этими словами он
отвернулся и приготовился уходить, когда Калли окликнула его.
— Граф… Его имя
Жольт. Вы сможете его найти?
Калли коснулась синяка,
которому было уже не меньше трёх дней. Она в самом деле не помнила того, кто её
ударил, и не винила ни в чём. Шла война. Куда сильнее задели её слова,
сказанные охранниками в тюрьме.
Эжен кивнул.
— Его подвесят у вас
под окном.
Пока Амандин показывала
Калли дом, Эжен спустился на первый этаж и обнаружил, что в музыкальной комнате
его ожидает Фабрис.
Без тени мыслей о том,
каков будет предмет разговора — Фабрис и Клод время от времени просто так
наведывались в дом— он распорядился принести кофе и устроился в кресле напротив
окна. С этого места Эжен хорошо видел и гостя, и супругу, которой Амандин как
раз показывала парк.
Пригубив горячий напиток,
Фабрис поинтересовался:
— Как у тебя?
Эжен одарил его
насмешливым взглядом.
— Гораздо сложнее,
чем позавчера. Почему никто не предупредил меня о том, что творится у Вержиля в
голове?
— Никто не знает его
так хорошо, как ты, — пожал плечами Фабрис. — Я узнал имя жениха
только вчера, когда ты меня пригласил. Да и… Что бы ты сделал?
— Скрылся бы с
глаз, — твёрдо сказал Эжен. — Уехал на воды и вернулся, только когда
герцогиня обрела бы другого жениха.
— Ну и зря, —
заметил Фабрис и положил в рот канапе. — Тебе досталась весьма выгодная
кандидатка в супруги.
— Не кандидатка…
жена.
— Вот видишь. Тебе
даже не пришлось за ней ухаживать и впустую тратить слова.
Эжен хмыкнул, давая
понять, что не убёжден, но спорить ему лень. Они помолчали, но Эжен отчётливо
видел по лицу Фабриса, что тот хочет, но никак не решается ему о чём-то
сказать.
— Ну, —
поторопил он.
— Ты должен иметь в
виду, что о том, что я сейчас скажу, не знает пока никто, кроме августа.
Эжен кивнул.
— Сквозь эти стены
подслушать нельзя, — сказал он.
— Так вот…
— Фабрис наклонился к нему. — Принц Рудольф не казнён, — почти
что шёпотом произнёс он.
— Что?..
— переспросил Эжен, который сразу же оценил весь масштаб новости, которую
только что узнал. Принц Рудольф должен был погибнуть у буйствующей толпы на
глазах — иначе никак. Иначе всегда останутся те, кто верит, что он жив, и
кто пойдёт против августа с его именем на устах.