А может, это тот мальчишка, которого
я отпустил? Тот ассасин недоделанный. Митрюшка или Михрютка, не
помню уже.
Когда проем увеличился до размеров,
позволяющих пройти взрослому человеку, в дом перетекла тень. На
улице было темно, ночь была безлунной, поэтому особого света не
было, чтобы можно было рассмотреть гостя.
Я с силой толкнул дверь, пугая
ночного посетителя. Используя рукоять меча, стукнул гостя по
загривку. На удивление маленькое тельце визитера отлетело к стене,
брякнув своими костями.
Незваный гость потерял сознание или
притворился мертвым. Тишина в углу настораживала. Как-то легко все
вышло. Хотя я еще не выздоровел, но тело у Ларса крепкое, силушкой
не обделен.
Подбежав к поверженному незнакомцу, я
схватил его за ноги и поволок внутрь дома. Отсутствие какого-либо
сопротивления воодушевило меня. Как можно быстрее я отыскал
подаренную свечу, зажег от уголька в печи и водрузил на стол,
освещая лежащее в центре комнаты тельце. На человеке была накидка,
которую я сдернул. Лучше бы я этого не делал.
Это была девушка. Причем очень даже
симпатичная. Лет двадцати на вид. В мужской обтягивающей одежде.
Вот она действительно похожа на ассасина. Куча ремешков на одежде,
кинжал, метательные ножи, какие-то непонятные мешочки. Жгучая
брюнетка с курносым носом и огромными пушистыми ресницами.
Маленькое личико, тонкая шейка и милая стройная фигурка. То ли у
Ларса давно не было женщины, то ли у меня она была через десяток
веков, но организм юноши недвусмысленно реагировал на выпуклый
третий размер груди и точеные ножки.
Сообразив, что она — враг, а не
ночная бабочка, я срочно, почти в обморочном состоянии нашел
веревку, туго перевязал руки за спиной гостьи, освободив ее от
ненужных металлических орудий смертоубийства. Пока я размышлял и
убеждал себя в необходимости освобождения ее от одежды, так как она
могла в ней много чего опасного спрятать, моя посетительница
дернулась в попытке встать и ударилась головой о ножку стола. Да
уж, не везет ей сегодня.
— Если будешь дергаться, то свяжу и
ноги. И кляпом рот заткну, — успокоил я пленницу, — а может,
варягов отца кликну. Пусть поэкспериментируют над тобой.
— Эспе… что? — скорчив умильную
рожицу, поинтересовалась она.
Опять я со своими словечками упорно
на одни и те же грабли наступаю. Зачем в наше время столько
заимствованных слов? Ведь можно же было употребить не
«поэкспериментировать», а «провести опыты». Закатив глаза похлеще
Роберта Дауни-младшего, я нахмурил брови, игнорируя ее вопрос. Игру
в гляделки я наглым образом проигрывал. Мой взгляд то и дело
пытался скользнуть ниже ее лица.