- Корабль захватить надо! – резко сказал Антон. – Весь этот
сраный звездолет!
- Смело! – оценил капитан. – Может, скажешь, как?
- Подумаю еще, - буркнул Ломов.
- Понял, сержант? Поду-умать!
Настроение у Антона было паршивое, так что он едва удержался от
грубости.
Тут в стороне мелькнула тень, и лейтенант не без труда повернул
голову. По коридору двигались двое – обычные люди, такие же… Хотя
не совсем – носы у обоих начинались не у переносицы, как у хомо
сапиенсов, а с середины лба. Впрочем, это не казалось уродством,
скорее странностью, причудой эволюции.
Гуманоиды были затянуты в черные комбинезоны, блестящие и
обтягивающие. Один нес какой-то ящичек, у другого руки были
свободны.
Остановившись у камеры с людьми, тот носолобый, что не был
нагружен, приложил ладонь к овальному пятну на раздвижной стенке, и
на потолке заработал сканер, пуская зигзагом знакомый голубоватый
лучик.
- Чтоб вам всем попередохнуть! – выразился Антон, рывком
опускаясь на пол.
Вовремя – парализующий луч сковал тело полностью, даже глазные
яблоки не могли шевельнуться.
Войдя в камеру, носолобые поставили на пол ящичек, доставая
оттуда неизвестный аппарат, а потом надели Ломову на голову
блестящий полукруглый шлем, похожий на большую автомобильную фару.
Кольчатый шнур соединял его с прибором, на панели которого
мельтешили зеленые и синие огонечки. А вот и красненькие
засветились, желтые замигали… Цветомузыка.
Видеть Антон мог лишь полупрозрачный потолок, но если верить
ушам, такие же каски, как на нем, «братья по разуму» напялили и на
друзей. Напялили и ушли, даже стенку не задвинули. А зачем?
Глаза у Ломова заслезились, и веки опустились сами. И то
хлеб.
А голова-то… Побаливает.
Что им тут, мозги промывают? Или выкачивают инфу? Сольют себе
все, что у них в извилинах, и – ага. В расход…
Возвращение носолобых Антон ощутил даже не слухом, а задним
местом – палуба едва ощутимо вздрагивала под ногами «представителей
внеземной цивилизации».
Ломов открыл глаза. Лицо человека, склонившегося над ним, было
совершенно лишено эмоций, не выражая даже скуку. Носолобый стянул с
Антона шлем, сложил, судя по звукам, всю матчасть в контейнер, и
покинул камеру.
Вверху загорелся зеленый светлячок, вытянулся в линию, заткал
весь потолок изумрудным сиянием, и потух.
Ломов пошевелился, чувствуя, что силы вернулись к нему, лишь в
мышцах еще сохранялась ломота. Но это было даже приятно.