В их деревне все бабские разговоры затихали, едва стоило показаться незамужней девке, а после свадьбы уже молодуха не имела права обсуждать тайны с незамужними. Мать накануне брачной ночи рассказывала дочери о премудростях плотских желаний, а до того – ни-ни! Конечно, они, деревенские, не раз видели, как сношение происходит у животных, но разве ж у людей так?
Полночи Аише крутилась и вертелась, тревожась от собственных мыслей. Правильно мама говорила – грех это, знать то, что не следует, и думать о том, что не нужно.
Сон сморил ее тяжело, внезапно. И в этом сне уже не она сама, а отчего-то Киаран трогал ее между ног своими горячими ладонями, шептал что-то в ухо, касался губами лица…
Следующая неделя пролетела как единый миг – Киаран тяжело болел, метался в бреду. Старик и девушка по очереди следили за ним днем и ночью, сменяя повязки и ледяные компрессы. Тело мага исхудало, кожа приобрела сероватый оттенок, казалось, что жизнь медленно покидает его, а самое печальное, что сделать с этим ничего было нельзя – целитель был только в большом селе Бордуне, куда Лукьян ходил на ярмарку. Туда и обратно ходу – около пяти дней пути, помощь может прийти слишком поздно. Поэтому оставалось только одно – ждать исхода. В их случае он мог быть любым, причем, смерть была ближе, чем выздоровление.
Аише так переживала, что сама стала похожа на тень – щеки ввалились, и без того худое тело стало еще тоньше, сквозь кожу просвечивали голубые вены, под глазами залегли темные круги. Аппетита у нее не было, все мысли занимал этот большой отощавший человек, спасенный ею в лесу. Неужели он умрет? Неужели все зря?
Она старалась проводить с раненым больше времени, давая деду передохнуть. Было видно, что ему тяжело в таком возрасте давались вот эти ночные бдения, да и спал он плохо, ворочался и жаловался, что ноют суставы, часто кашлял и долго потом со свистом дышал.
Зима вошла в полную силу. Почти каждый день шел снег, заметая маленький лесной домик и все постройки. С утра Аише спешила на улицу – разгрести дорожки, накормить кур и козу, подоить, вычистить навоз – дел было невпроворот. Дед в это время готовил нехитрый завтрак. Раненому пока давали отвары трав целебных, да козье молоко, но спустя неделю ситуация не изменилась, лучше ему не стало, так и не спадал жар, так и срывался с сухих потрескавшихся губ бессвязный шепот.