- Были мы в тот раз только с
напарником - маленькая была экспедиция. Доехали до той деревни,
машину оставили у околицы. Стали саму деревню смотреть. Пустая
деревня – до нас в ней уже не одна этнографическая экспедиция
прошла, всё хорошее и более-менее ценное забрали. Так, остался хлам
разный – лапти, вальки да часы с кукушкой. Любят деревенские такие
часы, часто они попадаются. У нас в этнографическом институте
такими часами все полки в гараже забиты. – рассказывает Васька, а в
домике из одеял уже какое-то шебуршение пошло и девица, что там
находилась, заойкала. От страха, наверное. – Полы в домах давно уже
выпилены, рамы выставлены. Дверей в избах тоже нет – всё
хозяйственные люди к рукам прибрали, к себе увезли.
Тут девица, похоже на то, Ваську
сильно толкнула и он по полке в сторону прохода заскользил. Чуть не
свалился в него, бедолага.
- Всё, всё… - Васька руками замахал,
а потом вторую бутылку открывать принялся.
У меня куда то ещё на маленькой
станции весь сон прошел. Надо бы поспать, а сон не идёт. Тут ещё
Васька со своими девицами позиционные бои ведёт. С переменным
успехом.
Вторую ёмкость Василий сразу всю на
троих разлил. Не стал малыми дозами пачкаться. Выпили полуночники,
чем-то на столе зашуршали. Васька пустые бутылки под стол куда-то
сунул. Будут теперь по полу кататься, звенеть…
Тут опять Юрин дружок стал былины
свои сказывать. Кот Баюн, не иначе.
- В общем, не нашли мы с напарником в
той деревне ничего хорошего. Только время зря потратили. Смотрели,
смотрели на домик, в который нам не рекомендовали заходить и решили
– слазим. Посмотрим, что там имеется. Не боимся мы бабушкиных
сказок про старух-волшебниц, сглаз, порчу и прочее. Домик хороший –
стекла в окнах поблескивают, крыша не провалилась, даже ступеньки
на крыльце не сгнили. В селе же нам говорили, что последняя
жительница этой деревни, ну, колдунья эта, вот уже лет десять как
куда-то пропала. – Васька зевнул, сон его тоже, видно, стал морить.
– Подошли к дому, в окна позаглядывали – ничего толком не видно.
Дверь на себя потянули – легко открывается, как вчера смазана. Не
скрипнула даже, когда мы её отворили. В сенях темно, но у нас
фонарики были. Осветились и сразу находки пошли. Прямо на полочке в
сенях два подсвечника шикарных стоят. Такие я только в кино про
барские усадьбы видел. Целенькие, патина приятная. В общем –
хорошая этнографическая находка. По стенам фонариками пошарили – на
гвозде керосиновая лампа висит. Шикарная дореволюционка, колба
целая, только запылилась, понятное дело. Ещё немного в сенях
этнографическое исследование попроводили, дверь в саму избу
толкнули. Попали куда-то типа кухоньки. Там в стенном открытом
шкафчике посуда стоит – рюмки и стаканчики серебряные, тарелочки с
синим рисуночком. Взял одну, на донышко глянул – голубые мечи. Ну,
не деревенская старуха, а графиня какая-то. Не меньше. Там ещё
склянок-баночек стареньких много было, но решили в горницу сначала
заглянуть. Если тут такое, то там, точно, что-то хорошее найдётся.
Вошли – темень сплошная. Опять фонарики в ход пустили. Тут и ноги
наши к полу как примерзли – посреди комнаты стол стоит, а на нём
гроб. Я ещё пару шагов умудрился сделать. В домовине – старуха
лежит. Как живая. Только глаза закрыты. Тут, то ли показалось, то
ли так на самом деле было – веки у неё дернулись. Как будто глаза
она открыть собралась…