Нет, не туда я пристроил словарь.
Найдут и выкинут. Уж больно вид у него непрезентабельный. Корешок
кто-то залепил тряпочкой накануне Кронштадтского мятежа, нижний
край подмочен и подсушен, предположительно, в конце Второй Мировой,
местами имеются потёртости и замшелости.
Поразмыслив, решил: пусть живёт в
сумке.
Защёлкнув замок, поднял глаза и
обнаружил в дверном проёме тёщу с застывшим лицом. Что ещё
стряслось? Секунды две мы молча смотрели друг на друга. Наконец
губы её шевельнулись.
— Шашлыки есть нельзя, — глухо
известила она.
У меня сразу отлегло от сердца.
— Не буду, — заверил я.
Крайне легкомысленный ответ. Выпуклые
водянистые глаза Эдит Назаровны стали беспощадны. Ещё немного — и с
волевых генеральских уст сорвётся сухое: «Расстрелять». Не
сорвалось.
— Капли жира падают на угли, —
проговорила она, глядя на меня так, словно я был в этом виноват. —
И дым получается канцерогенный.
— Эдит Назаровна! — жалобно взвыл я.
— Да мы бы тогда ещё в неолите от рака вымерли!
Ну и зачем ты взвыл, правдолюбец? Не
знал, что последует?
— То есть? — вскинулась она.
— Первобытные охотники — они ж
поголовно мясом питались. Испечённым на угольях!
— Да может тогда рака ещё не
было!
— Потом изобрели?
— А что же, — зловеще сказала она. —
Может и изобрели. Откуда мы знаем?
Опомниться бы, кивнуть,
согласиться…
— А Святослав Храбрый? — вместо этого
запальчиво спросил я. — Он в походах одну конину на костре пёк!
Припасов не брал…
— А от чего умер?
— Голову отрезали.
— Вот, — сказала она. — А иначе бы от
рака.
Я не нашёлся, что ответить.
— По телевизору передали! — с
победным видом выложила тёща главный козырь. — Что ж они там, врать
будут?
— Эдит Назаровна! Да их поувольняют к
лешему, если они хоть раз правду скажут!
— Но ведь надо же чему-то верить!
— Я верю.
— Чему?!
— Верю, что вот сейчас разговариваю с
вами о шашлыках…
Она задохнулась.
— Эдит Назаровна, — попробовал я
смягчить свою бестактность. — Не расстраивайтесь вы... Я вон и в
Бога не верю, но это же не означает, что Его нет.
Негодующе повернулась и ушла к
себе.
Да. Не умею я разговаривать с людьми.
А ведь придётся.
***
Вскоре обнаружилось, что в сотике
сдох аккумулятор. Поставил на подзарядку, включил — и началось!
Первой на меня выпала начальница.
— Я единственное вам хочу сказать
одно… — заскрипела она.