***
Я никогда не знала своих
родителей. С самых моих первых воспоминаний в моей жизни был только дедушка. Мы
жили в умирающей деревеньке на севере, численность населения которой из года в
год всё ближе стремилась к нулю. Молодые жители спешно покидали свои дома,
устремляясь в более крупные сёла и города. Очень быстро я осталась единственным
ребёнком на шесть жилых дворов опустевшей деревни.
Здесь не было ни школы, ни
поликлиники. Даже транспортного сообщения не было. Примерно раз в три недели
прилетал вертолёт с провизией, предметами жизненной необходимости и фельдшером,
который осматривал стариков.
Именно она, полная
женщина с недовольным лицом, поведала мне, восьмилетней девочке, что где-то за
пределами непроходимого леса, болот, рек и степи есть жизнь, так отличающаяся
от нашей. Там много детей, школа, магазины. И я дала себе слово, что уговорю
дедулю уехать из опостылевшей пустой деревни.
– Ох, Славка, – недовольно
протянул дед, стоило мне только поднять эту тему. – Мала ты ещё, как устроена
жизнь, совсем не знаешь. Чтобы купить дом, нужны деньги. А таких денег у нас
нет.
– Но можно же продать
этот дом, – пролепетала я. – И купить там, в посёлке, ближе к городу.
Дедушка рассмеялся,
мягко потрепав мою лохматую макушку:
– За наш дом, Славка, не
выручишь и копейки!
На том все обсуждения
лучшей жизни и переезда были закрыты.
Так я и росла
единственным ребёнком в деревне. Под присмотром деда и других
стариков-земляков. В часы, когда дедушка ходил на охоту или рыбалку, я вела
нехитрое хозяйство, выполняла домашние задания по арифметике и письму, которые
задавал дед, читала по тридцать страниц в день и делала зарядку. А всё
остальное время я мастерила из палок и тряпья кукол и придумывала для них
лучшую жизнь в большом городе.
***
К моим семнадцати годам
дедушка стал слаб на ноги и мне пришлось овладеть премудростями рыбной ловли.
Неподалёку от деревни протекала речушка, и два-три раза в неделю, вне
зависимости от погодных условий, я ходила туда с самодельными снастями.
В деревне нас осталось
трое. Я, дедушка и наша соседка, бабушка Тома. Вертолёт с провизией давно уже
не прилетал, лишь изредка в деревню
захаживали егеря да спасатели.
Я никогда не говорила
дедушке, но втайне частенько рассматривала старый атлас и запоминала маршрут. Я
не была наивной. Знала, что однажды придёт время, и я останусь последним
жителем этой богом забытой деревни. Но я не останусь в ней жить.