– Одних пуговиц маловато будет, хозяин. Давай канители немного подпустим – хоть не из золотой, хоть из серебряной проволочки.
– Давай, – махнул рукой Раничев, лихорадочно подсчитывая, хватит ли оставшихся золотых для того, чтобы прилично одеться. Как-то не рассчитывал он на украшения, позабыл. А не надо было, украшения здесь – важная часть одежды и много чего про хозяина сообщить могут, особенно – по части финансовой дееспособности.
– Так, с кафтаном определились, теперя… э, нет. – Портняжка вдруг хлопнул себя по лбу. – Зад-то у кафтана короче переда будем делать?
– Зад? Э-э… А как носят?
– Кто помоложе и у кого средства есть – укороченный, чтоб задники сапог видны были. Сапоги-то у тебя красны, боярин?
– Да, пожалуй…
– Ну вот, – портной кивнул. – Теперя – опашень и ферязь. Оба – из бархата лазоревого, с серебряным узорочьем. Однорядка нужна?
– Пожалуй, – согласился Иван. – От непогоди всякой, да и так… Только украшений поменьше.
– Из немецкого сукна пошьем, с завязками шелковыми, – успокоил портняжка. – Пояс шить ли? Шелковый, желтый, с иззолоченьем?
– Валяй… Хотя есть у меня татаур ременный.
– То из кожи, а этот – шелковый.
– Валяй, валяй… Как пошьешь, скажешь – сколько чего.
– Ну все тогда, господине. К Благовещению Богородицы готово будет.
– К Благовещению… – Раничев зашевелил губами. – Ага, двадцать пятое марта… через неделю. Быстро шьешь, портняга!
– Так ведь сколь пошью, столь и заработаю. Семья-то большая, шевелиться надоть.
– Давай шевелись. – Иван потянулся. – Забыл спросить – кличут-то тебя как?
– А так и кличут – Онфим-портняжка. На Забытьей улице всякий знает. Прощевай, господине… К Благовещению зайду.
С полудня пришли гости – Авраам, Лукьян, Нифонт – ближе людей у Ивана покуда и не было. Дед Ипатыч с Иванкою да Анфиской жили в Москве, друзья-скоморохи – Авдотий Клешня, Селуян да Ефим Гудок – подались заколачивать деньгу в Новгород, Тайгай – в почетном плену у железного хромца Тимура, а Салим-ургенчец… где его носит теперь по земле – известно одному только Богу.
Ничего – зато из этих трех каждому довериться можно.
Первым пришел Авраам, уселся за прихваченную с собой книжицу – «Повесть о Макарии Римском» – про то, как три монаха усердно искали рай. Уселся, поклонившись вежливо, уткнулся носом в книгу. Тут же и Лукьян явился – в новом кафтане красного бархата, с золочеными пуговицами – и сам-то никак не мог привыкнуть к богатой одежке, скинув полушубок да старую однорядку, все осматривал исподтишка кафтанец – не порвал ли.