Крон закрыла руками лицо и глухо договорила:
– Моя маленькая, любимая Гу, Фо непременно отыщет тебя… Зоя жива! У нее отняли медальон… Дочку где-то держат… Помоги мне! Ну пожалуйста!
Мне стало до слез жаль бедную женщину.
– Хорошо, давай разбираться.
– Ты поверила! – закричала Ия.
– Ну… в жизни случается всякое, – обтекаемо ответила я, – порой самые фантастические предположения оказываются правдой.
– Зоя жива! Она вернется ко мне! Непременно!
Я встала и обняла Крон за плечи.
– Давай договоримся об одном: ты спокойно выслушаешь то, что я сумею узнать.
Ия откинулась на спинку стула, ее глаза из голубых стали темно-синими, а губы побелели.
– Если выяснится, что фото – жестокий розыгрыш, – через силу продолжила я, – тебе придется во второй раз похоронить Зою.
– Полагаешь, некто до такой степени ненавидит меня?
– Согласись, – сказала я, – медальон может быть просто похожим на Зоин. Я поеду в поликлинику и потолкую с врачом, очень осторожно выясню, откуда у нее драгоценность. Можешь дать мне свой телефон? Не номер, а аппарат.
– Бери, только зачем?
– У меня есть приятель, отличный эксперт, попрошу его изучить фото, пусть определит, один ли человек на снимке и у тебя в мобильнике.
– А он не может ошибиться? – напряглась Ия.
– Нет, Федор специалист высокого класса, – заверила я, – если он скажет: это фотомонтаж, начнем искать человека, которому ты досадила. Кстати, перебери мысленно знакомых, подчиненных, есть ли среди них обиженные госпожой Крон или завистники.
– А если эксперт подтвердит, что на постели сидит Зоя, тогда как?
Я откашлялась и решительно ответила:
– Тогда придется признать существование загробной жизни и уйти в монастырь замаливать грехи. Ладно, хватит заниматься ерундой. Как, ты сказала, зовут врача с медальоном? А заодно назови координаты Аллочки, лучшей подруги Зои.
– Ирина Львовна Мячина заведует терапевтическим отделением в поликлинике, где мы с тобой познакомились, – выдавила из себя Ия, – а Аллочкин телефон легко запомнить, он из одинаковых цифр…
Сев в машину, я позвонила Федору, о котором упоминала в разговоре с Крон, и, о чудо, моментально услышала покашливание и глухой голос:
– Слушаю, Бологоев!
– Ой, Феденька, ты на работе!
– Привет, Лампа, – вновь закашлял приятель.
– Ты просто быстроухий олень! Сразу узнаешь человека! – восхитилась я. Потом, решив, что кашу маслом не испортить, добавила: – Настоящий профессионал.