– Настрогайте из него спичек, – сказал Краб двум вошедшим в подвал.
Зачем? Он же все уже сказал, он уже указал на Гаврилина. Правда, сделал он это так, что мороз по коже пробежал не только у Гаврилина. Все в подвале, даже Краб, вздрогнули и попятились от хохочущего музыканта. И удары Краба были всего лишь демонстрацией его страха, ирреального страха перед пророчеством безумного.
И теперь Гаврилин не мог оторвать от него глаз. Вошедшие занялись музыкантом. Занялись музыкантом. Занялись музыкантом. Занялись…
Твою мать, они… Гаврилин почувствовал, как к горлу подступила тошнота. Тот из пришедших, что был постарше, работал методически, спокойно. Руки его не дрожали и он не отвлекался по сторонам. Второй, обмылок лет двадцати, вел себя так, будто воровал что-то у лежащего на полу.
Время от времени он вздрагивал, нервно косился по сторонам и на своего напарника.
В горле у лежащего клокотало, тело изгибалось, и все в комнате понимали, что это не попытки вырваться, не реакция на боль. Это – смех.
Краб закурил, затянулся и тут же отбросил сигарету в угол.
– Да держи ты его крепче, Нолик, – не выдержал наконец старший, – руки не от туда повырастали!
– Да дергается как… – пожаловался Нолик.
По его лицу стекал пот, но руки были заняты, вытереть было нечем.
Гаврилин видел как капли пота с лица Нолика падают на лицо музыканта и его замутило.
– Голову ему держи.
– Да, – Нолик прижал руки лежащего к полу своими коленями.
– Ну?
– Да кровь тут, – Нолик махнул рукой, испачканной кровью, и алые капли веером ударили в каменную кладку стены.
– Блин, – Краб шарахнулся в сторону, вытирая лицо ладонью, – ты что делаешь?
Нолик совсем запаниковал, развел руки, и музыкант смог приподняться. Он обнял склонившегося над ним и прижался тем, что еще недавно было его лицом, к лицу своего мучителя.
Одного из стоящих возле выхода парней стошнило, он схватился за лицо, метнулся к выходу, сразу за порогом его вырвало.
– Кирилл! – взвыл Нолик.
– Сам знаю, что Кирилл, – сквозь зубы ответил Кирилл, с усилием отдирая от себя руки музыканта. – Держишь ты его или нет?
– Держу.
– Да крепче держи, тварь безрукая.
– Красиво? – неожиданно Краб обернулся к Гаврилину.
Гаврилин не смог ответить ничего. Ничего. Он боролся с комком в горле. Нравится?
– Хочешь, я тебе его глаз подарю? – спросил Краб и не оборачиваясь сказал, чуть повысив голос, – Кирилл, сделай нашему гостю глаз. Тебе правый или левый?