Ольвия была девятым ребёнком в
крупной и шумной семье. Максимум, на что она могла рассчитывать –
выйти замуж за полунищего графа с восточных окраин, либо за
столичного купца средней руки. В качестве приданого – пара скромных
колец ("скажи спасибо, что не долги" – ворчал её отец).
Накануне шестнадцатилетия Ольвия
сбежала из дома. Примерно за год до этого она сдружилась с
бродячими артистами – те подолгу задерживались в столице – и
подловив их очередной визит, присоединилась к труппе. Трудно
поверить, но когда-то эта пухлая кривоногая женщина была настоящей
красавицей. А как она пела! Шатёр забивался до отказа, снаружи
собирались толпы, боящиеся даже вздохнуть – чтобы ненароком не
пропустить ни секунды её волшебного выступления. Этот голос сводил
с ума не хуже магии. Тысячи, десятки тысяч покорил он.
– А потом я встретила твоего отца, –
устало улыбнулась Ольвия. – Уже здесь, в этом всеми забытом городе.
Мы полюбили друг друга, я забеременела, ну а дальше ты знаешь. Если
бы не он...
То спала бы сейчас Ольвия в
трясущемся цирковом фургоне, между бородатой женщиной и
карликами-жонглёрами. Я так и не понял, кем был отец Марка и почему
он не жил с семьёй. Хотел спросить, но не решился нарушить
мечтательное состояние Ольвии. Пусть порадуется, раз уж окунулась в
приятные воспоминания.
Новый дом, как она сказала, был самым
богатым в Фоссе, за исключением замка и собора. Пусть не в столице,
а здесь, далеко на северо-западе, но всё же кому-то из Тауров
удалось взобраться на вершину. Жила Ольвия скромнее, чем могла –
всего четырнадцать слуг, включая конюха, стражников и личного
казначея. Помимо сына, дом она делила со старшим братом Октасом,
приехавшим несколько лет назад из столицы и здесь осевшим. Судьба
его неслабо покидала: дядюшка Марка служил в императорской армии,
позже был матросом на торговом судне, какое-то время пиратствовал,
сидел в темнице и даже пробовал себя в качестве охотника за
головами. В Фоссе он пытался провернуть различные дела, как
правило, полузаконные. Используя положение сестры, он то выстраивал
монополии на торговлю овощами, то шантажировал владельцев
мануфактур, то силился выбить из лорда Максиуса мешок золота на
пристройку к собору – часть денег, естественно, положив себе в
карман. Все его метания обычно заканчивались ничем. Разве что с
таверны, из-под полы торгующей неким особо крепким пойлом – разве
что с них, путём шантажа, он получал какие-то дивиденды.