Я покачал головой. А потом
нормальным, насколько это было возможно, голосом произнёс:
– Нет. Не помню. Один большой чёрный
провал, как будто ничего и не было.
– Хм...
– Я думаю, это... – начал Лют.
Альдбар лишь отмахнулся:
– Пройдёт. Если встанет на ноги, то
всё вспомнит. Я видел такое и раньше. Идём, Лют. У нас много
работы.
Старый маг, сгорбившись, чтобы не
задеть верхнюю планку дверного проёма, вышел из комнаты.
– Соблюдайте наши рекомендации, и он
поправится, – пообещал Лют и выскочил следом.
Ольвия всплеснула руками. Бормоча то
ли молитвы, то ли ругательства, она поправила ту груду одеял, что
была на кровати и тоже выбежала наружу.
– Сейчас прикажу слугам, они принесут
бульон, – крикнула она через плечо.
Я остался один. Полежал какое-то
время, потом сел. Легко это не далось – тело и правда сильно
ослабло. У меня даже голова закружилась. Казалось, я взобрался на
высокую скалу, готовую в любой момент рухнуть – а внизу острые
камни. Короче, не позавидуешь.
Я закрыл глаза, несколько раз глубоко
вдохнул и выдохнул. Головокружение прошло.
Дверь аккуратно открылась, в комнату
вошла пожилая женщина с острым птичьим лицом.
– Вы выглядите лучше, господин Марк,
– улыбнулась она.
Столько морщин на живом человеке я
никогда прежде не видел, только в играх и фильмах.
– Спасибо.
– Вам помочь?
Она имела в виду бульон. Я покачал
головой (что вызвало лёгкий приступ тошноты), и женщина опустила
глубокое керамическое блюдо на прикроватный столик. От еды шёл пар;
запах варёного мяса в одну минуту заполнил помещение.
– Если что, я буду рядом, зовите.
Женщина благодарственно кивнула и уже
хотела уходить, как я озадачил её вопросом:
– Стойте!
– Да?
– Вы не могли бы принести что-нибудь
почитать?
– Почитать? – переспросила
служанка.
– Ну... книги, новости... – я поискал
в закоулках нового мозга аналог слова "газеты", но ничего не
обнаружил. – Энциклопедию какую-нибудь. Чтобы не тратить время за
едой.
Женщина сжала губы, тень улыбки
исчезла. Она хотела оскорбиться, сказать что-нибудь эдакое, но тут
же смягчилась. И посмотрела на меня уже с теплотой, с жалостью –
как смотрят на тяжелобольного человека.
– Извините, если ляпнул что-то не
то.
– Ох, господин Марк.
– Я потерял память. Эта болезнь,
она...
– Святые Близнецы!
– Я даже вашего имени не помню.
Извините.
Мне и правда было неловко. Впредь я
пообещал следить за языком и не открывать рот, десять раз не
подумав. Может тут не принято читать за едой. Может, это оскверняет
вековые традиции.