– Он в порядке, – констатировал
старик.
Выпрямившись, маг ударился затылком о
потолок, но лишь злобно скривился.
– Выглядит куда лучше, чем раньше, –
подтвердил молодой. – Я думаю, ещё несколько дней, три-четыре, и
он...
– Пойдём, Лют.
– ... полностью оправится. Как раз к
празднику Вознесения. Может, чуть раньше.
– Идём. Зря нас потревожили.
– Но посмотрите, какой он тощий! И
слабый! – взмолилась Ольвия. Она схватила мага за рукав мантии, но,
испугавшись, отдёрнула руки. – И совсем ничего не помнит!
– Неужели? – с нескрываемым
раздражением произнёс старик.
– Разве я буду врать? Он даже имени
своего не помнит. И кто он, и откуда – всё напрочь забыл! Разве у
вас нет зелья для головы, чтобы Тьма отступила, чтобы он стал, как
прежде? Ведь вы такие мудрые и сильные врачеватели! Без вас он
наверняка бы... наверняка бы...
Пожилой колдун с нарастающим
недовольством смотрел то на неё, то на меня, но молчал. Ольвия
запнулась, а Лют забормотал себе под нос, рассчитывая, что мы всё
поймём:
– Потеря памяти? Я думаю, это
временный эффект. В свитках он упоминается всего один раз, и то – в
трактате старика Клоция, которого современники считали безумцем. У
более авторитетных авторов говорится о жаре, навязчивых идеях,
помутнении рассудка, необычном поведении, но всего этого, мы не
наблюдаем, – он на секунду запнулся, скромно посмотрел Ольвии в
глаза. – Вы поймите, госпожа, методика старая, древняя и известная
нам только по записям. Несколько столетий прошло. Всякое может
быть.
– Чёрная магия! – выдавил старик
сквозь зубы. – Штучки столичных школяров, которых покрывает
Император!
Произнёс он это с таким презрением,
что Лют весь съёжился. Ольвия только хлопала глазами, не зная, чью
сторону принять и кому верить.
– Сэр Альдбар, без моего
вмешательства он бы умер! Не примени я...
– Молчать! – маг зло сверкнул
глазами. – Молчать, – повторил он тише. – Радуйтесь, что Марк выжил
– пусть даже в таком состоянии. И держите язык за зубами. Нечего
трепаться, как базарные торгаши. Что касается потери памяти...
Старый Альдбар вновь вцепился в меня
взглядом.
– Ты помнишь своё имя, Марк Таур?
– Это не шутки! – воскликнула Ольвия.
– Он и в самом деле...
– Молчать! Ты помнишь название
города? Этот дом? Эту женщину? Ты помнишь... хоть что-нибудь до
болезни?
К этому моменту я уже понял, что
застрял здесь надолго. Как минимум – на несколько лет. Так что
придётся осваиваться с телом, с миром и со всеми их примитивными
традициями. Как-то не хотелось, чтобы во мне сразу же вычислили
чужака, посчитали одержимым бесами и отправили на костёр. Ума-то у
них хватит. Я справедливо решил, что амнезия и шок от болезни –
хорошее прикрытие. Тем более, я и правда почти ничего не помнил из
жизни предыдущего владельца тела. Разве что язык и смутные неясные
образы.