У взятых в плен горцев принц отрезал уши, и платил по
серебряному оленю за пару, так что вскоре вся армия щеголяла
ожерельями из кровавых украшений. Любви ему это со стороны горцев,
конечно, не прибавило. Зато прозвище Ухорез он заработал, но жутко
гневался, услышав такое обращение от кого-то из окружения, требую
именовать себя не иначе как сир Джоффри Смелый.
Батюшка принца, его сиятельство Роберт Первый, сильно печалился,
что не может присоединиться к принцу в его забавах, всячески
одобрял его поступки и писал трогательные письма, полные отцовской
любви. Принц обещал принести отцу в подарок целый табун из
захваченных пригожих горских женщин. Роберт Баратеон был
растроган.
Война Гор и Стали шла уже почти полтора года, и становилось всё
сложнее выискивать забившихся по норам врагов. Полторы тысячи
воинов Баратеона потеряли треть от своего изначального числа,
уничтожив не меньше пяти тысяч горцев. Лин Корбрей не без оснований
подозревал, что в горах осталось прятаться не меньше половины от
этого числа.
Лорды Долины и простой люд славили действия принца и его армии.
Действительно, нанеся ощутимый урон популяции дикарей, воины сира
Джоффри на долгое время значительно сократили число набегов и
укрепили регион. Мейстры дружно обмакнули перья в чернильницы и
сделали пометки в книгах о горном походе принца Джоффри, или, если
угодно, Войне Гор и Стали.
По мере продвижения вперёд становилось все труднее сражаться с
противниками, засады горцев собирали всё более щедрую жатву. Враги
начали делать вылазки в глубокий тыл армии, широко рассеянной по
горам. В одних из дней Лин Корбрей вместе с Гаррольдом Хардингом и
Мигелем Редфортом явились в походный лагерь принца и застали лишь
гору чудовищно изувеченных трупов. Со страхом сир Лин признал в
человеке без кожи Домерика Болтона, а разорванном на куски теле с
искажённым в нелюдской муке лицом Уэймара Ройса, с забитым ему в
рот собственным усечённым достоинством. Многим рыцарям отрезали
головы. Трагически погибло не меньше сотни людей.
Уже отчаявшись найти принца, сир Лин обнаружил Джоффри Баратеона
вусмерть пьяного, завалившегося в овраг в обнимку с бочонком вина.
С трудом пробудив принца, сир Лин смог восстановить картину
событий. Лагерь отмечал очередную победу, никто не ожидал
нападения, территория считалась надёжной. Люди особо не выпили
даже, это сам принц позволил себе лишнего в ту ночь. Это его и
спасло. Отойдя отлить, принц неуклюже свалился в овраг, где
благополучно проспал всё сражение, хотя правильно будет назвать это
резнёй, ученённое горцами. Те не стали задерживаться в лагере, и не
обыскали окружающую местность, почтя за лучшее быстро
отступить.