И их получил слабейший из сыновей,
третий по счёту рождения. Тот, кто даже не мог идти по пути меча и
получил от Хранителя лишь четыре дара.
Даже я неплохо на прошлой ярмарке
разбил нос сыну толстяка. Как бы он ни бахвалился отцом и своей
силой, я доказал ему, в чьих жилах больше ихора.
Не знаю уж, как там у прадеда это всё
случилось, но потомки этого третьего сына, принявшие имя Вораз,
добра не нажили. У толстяка Идао, сегодняшнего владетеля Вораз едва
ли не самые высокие в окрестных землях поборы, постоянно от него
бегут люди, спасаясь от голода.
Разве что в этом году они начали
что-то рано. До весны ещё далеко. Глупцы. Лучше бы просто прошли
через наши земли, а не пускали в ход топоры.
Потратить эту ночь на скачку, а не на
то, чтобы бороться за сон с тенями? Отличная идея. Ведь нужно
опередить гаэкуджу Креода. Осталось дождаться вечерней стражи и
сделать так, чтобы никто не сумел меня догнать.
***
Впервые за долгие годы сон леди
Терсии, владетельницы Денудо, урождённой Веноз, был прерван до
рассвета.
С трудом вынырнув из сна, она поняла,
что в дверь покоев колотят.
Пламя души сжалось вместе с ударом
сердца, а потом хлынуло по венам, разжигая ихор, губы заученно и
почти беззвучно шепнули формулу:
— Агдже питар.
Пальцы сложились в печать, и в ладони
левой руки возникло пламя.
Через миг вспыхнули фитили свечей, по
которым стегнул огненный хлыст. Леди Терсия откинула тёплое
покрывало и ступила босыми ногами на холодный пол. Пальцы левой
руки заплясали, складывая печати и покрывая тело защитой:
— Херристра сортам.
Леди Терсия даже не подумала накинуть
на себя халат, подготовленный ей на утро, когда сняла зачарование
двери и уверенным голосом приказала:
— Входите!
Дверь распахнулась, внутрь шагнули
две фигуры, тут же склонившие колено:
— Госпожа.
Леди Терсия узнала верную дистро
Карину и Креода, гаэкуджа Дома. Горящий ихор растекался по телу,
подпитывая внешние техники, врагов не было, но не было и ясности,
что происходит. И леди Терсия требовательно рявкнула:
— Ну!
Карина вскочила, бросилась в сторону,
через два удара сердца уже накинула халат на плечи госпожи и скрыла
от чужих глаз ночную рубаху. Гаэкуджа Креод же, так и не посмевший
поднять голову, даже когда приличия оказались соблюдены, глухим
голосом принялся рассказывать:
— Госпожа, при смене стражи
обнаружили оглушённого конюха и пропажу вашего грауха.