Нам предстаёт изнеможённого вида лицо женщины с испуганным взглядом, опущенным в пол. Она гнётся вниз, словно привыкла пресмыкаться. Волосы цвета блонда, почти белые, собраны в косу и скручены в тугой узел на затылке.
– Иль Лалибет Ламмель, – её голос дрожит и звучит тихо, но в храме хорошая акустика, поэтому женщина вздрагивает от громкости, с которой произнесла своё имя.
Повторяется действие с отсоединением шара, показывающего новое «кино», в котором все люди заявляют, что эта судья честная. Они рассказывали, что какой вопрос не задай иль Лалибет Ламмель, она всегда скажет правду. Пару раз мелькнули картинки, где проклинали её за честность.
– Кто тебя за язык тянул рассказывать то, что ты не имела права? – кричала зарёванная девушка на судью. – Кто тебя просил говорить, что я была наедине с Фордириком? Мы просто говорили, но из-за тебя, из-за твоей треклятой честности я теперь обесчещена. Сама старая дева, приживалка в доме родственников, так ещё и другим портишь жизнь?
Этот отрывок быстро сменяется другим, где уже восхваляют привычку призванной женщины говорить правду. Но именно этот эпизод западает мне в душу.
Сияние гаснет, и судью просят встать рядом с Реной.
Следующая иномирянка, высоко подняв подбородок, сама без приглашения целеустремлённо направляется к статуе. В полах её плаща мелькает обнажённая нога почти до самого бедра. Создаётся впечатление, что у неё под верхней одеждой ничего нет. Какая смелая! Движения уверенные, походка поражает своей лёгкостью и грациозностью. Взгляд то и дело возвращается к этой судье. Мужчины смотрят на неё с восхищением, а женщины – с завистью. Чем-то она цепляет, что хочется снова взглянуть на неё.
Мой взор находит фельтмаршалока, который хмуро следит за этой судьёй. Та замечает его и машет ему, посылая воздушный поцелуй. Великий князь кривится от этого жеста и тихо делает замечание своем подчинённому, чуть ли не пускающему слюну при взгляде на эту гостью из другого мира.
Судья с непередаваемым изяществом и достоинством кладёт ладонь на каменное изваяние, которое тут же загорается. Повторяется действие с капюшоном. Перед нами предстаёт женщина лет тридцати с раскосыми глазами. У моей тётки и её дочери были такие же. Внешние уголки глаз приподняты вверх к вискам. Необычный разрез, притягивающий взоры. Её рыжие волосы распущены и лежат красивыми блестящими волнами. Полные губы, бледный цвет кожи без единого изъяна, что для рыженьких редкость, ладная фигурка.