Спустя минуту меня обессиленную и с сорванным голосом поднимают с пола и сажают в кресло, которое подвигают к туалетному столику. Дрожащими руками поправляю халатик, так как во время борьбы полы распахнулись. Сам князь облокачивается на столик. Благо тот сделан из дерева и, судя по тому, что не развалился под весом его высокопревосходительства, из крепкого и цельного дерева.
Фельтмаршалок вытаскивает из кармана мундира небольшую баночку и бинт. Молча берёт мою левую руку и втирает прохладную мазь, пахнувшую травами, в обожжённую кожу. На глазах волдыри уменьшаются, но покраснение остаётся. Перебинтовав руку, князь опускается на одно колено, и едва его горячие пальцы касаются моей стопы, как я вздрагиваю. Он плавно поднимает голову, чтобы поймать мой взгляд, и также медленно вопросительно приподнимаются его брови.
– Больно, – сипло поясняю я.
Князь тяжело вздыхает.
– Слушаться надо, когда вам говорят, Полина Андреевна, – спокойно так произносит он. Я бы даже сказала, что немного устало. – Если бы не сопротивлялись, то и вытащили бы её быстрее и менее болезненно.
Рассматриваю его лицо, пока его высокопревосходительство снизошёл на пояснения. Тени залегли под покрасневшими глазами, резко обозначились носогубные складки, углубилась межбровка. Для него этот отбор действительно тяжёлая работа, в отличие от меня.
– Что это такое? – тихо спрашиваю я.
На ответ не рассчитывала, тем он неожиданнее становится:
– Клятва долга, – продолжая бинтовать стопу, объясняет фельтмаршалок. – В общих чертах звучит так: что вы, принимая дары, обязуетесь во всём и всегда помогать дарителю. За невыполнение сперва жуткие боли, а затем и смерть.
Весело у них, однако!
– Поэтому без Сарики гулять не рекомендую, – расщедривается он на совет. – Вам повезло, что вы ничего не взяли с подноса. Иначе я не смог бы вытащить змею из вас.
– Благодарю вас.
Великий князь замирает, но головы не поднимает. Облизывает губы и открывает рот, я прям пятой точкой чувствую, что он сейчас скажет, поэтому опережаю его:
– Почему вы не можете просто принять мою благодарность?
Мой вопрос вынуждает его посмотреть на меня.
– Я действительно вам благодарна. Объясни вы до приказа раздеваться, я бы сделала всё…
– Объясни я вам, вы бы добровольно разделись? – перебивает фельтмаршалок, не спуская с меня пристального взгляда.