В конце концов, я бросил контроллер шлюза и занялся браслетом.
Наконец удалось поймать сигнал ремонтного кибера в остатках
кормового отсека, единственного из уцелевших. «Паучок» с
готовностью выдал доклад о своем состоянии. Он тоже был покалечен и
теперь годился только для простейших операций.
Получив приоритетное задание – обследование системы
жизнеобеспечения, кибер бросился его исполнять, и вскоре составил
предварительный отчет. На ремонт требовалось больше времени, чем он
сам сможет протянуть. Ну, пусть хоть попытается.
Охранный кибер нарезал круги по пустой равнине, до сих пор не
обнаружив никаких признаков жизни.
Пока я метался по салону, Блонди нашла аварийную аптечку,
обработала свой синяк и забралась ко мне, тронула за плечо,
протянула рацион.
Ешь, это поддержит силы.
Да уж, - я поглядел вокруг. - Смерть от голода и
жажды нам не грозит.
Послушно вскрыв упаковку, принимаюсь за еду, не чувствуя вкуса
пищи. После бешенного возбуждения навалилась апатия. Все напрасно.
Четыре, пять часов, и нам конец. Где-то в этом бардаке должны быть
полноценные аварийные костюмы, если найдем, сможем продлить агонию.
Только зачем?
На кожу плеча в прорехе куртки лег влажный тампон. Ссадину ожгло
холодом. Я дернулся.
Это еще не все. Сиди спокойно.
Девушка воткнула мне в предплечье шприц-ампулу и протянула тубу
с коктейлем.
Стимулятор? Зачем? Если мы не задохнемся двуокисью,
то скоро замерзнем. Снаружи минус шестьдесят. Обогрева нет.
Все так плохо?
На меня глядели широко открытые голубые глаза. Стоит ей лгать?
Она сильная, выдержит. Зачем обещать то, чего не можешь сделать?
Скольким я уже обещал спасение? Я обернулся в сторону кабины.
Да, очень.
Но ведь надежда есть?
Если только на Спираль. На этой планете нельзя
умереть просто так. Аура всосет наше сознание, и мы останемся в ней
навсегда.
Но мы останемся собой? Будем себя осознавать?
Думаю, да. Я встречал фантомов Хел, разговаривал с
ними. Мы даже сможем вспомнить все, что было с нами раньше, до
аварии. Вот только что будет с нашими нынешними личностями? Скорее
всего, я рассыплюсь на тех, кто оставил во мне осколки своих душ.
Может быть, и тебя ждет тоже самое.
«Плохо у меня получается утешать, хуже, чем приказывать».
Блонди спокойно смотрела на меня, протирая тампоном ранки на
щеке. Кажется, сообщение о скорой смерти ее не слишком взволновало.
Что раньше мешало мне сделать шаг ей навстречу? Субординация или
эта проклятая неопределенность, потерянная память? То, что я не
знаю, кем она была до этого, кем был я сам и что было между нами
раньше? Какая теперь разница?