Краткое усилие заставило сердце бешено биться. Губы жадно
хватали воздух, но его все равно не хватало. Освобожденное от
фиксаторов тело выскользнуло из выемки упругого ложа.
«Сейчас я упаду и…»
Ноги опустились на ребристое дно, взорвались роем мурашек,
деревянно переступили по луже хлюпающего геля, вынося тело из
капсулы.
Руки уцепились за края проема, не давая сползти вниз. Пришлось
застыть в таком положении, ожидая, когда пульс и дыхание придут в
относительную норму.
«Внимание, чрезвычайная ситуация…» - снова затянула невидимая
дама.
«Уже понял! Теперь оценить повреждения… оказать помощь…»
На этот раз сознание даже не пыталось осмыслить всплывшие из
глубин памяти слова. Только наблюдало, как они запускают цепь
запрограммированных действий.
Взгляд обежал озаряемое алыми вспышками помещение. Короткий бокс
пять шагов длиной. Серый матовый потолок. Вдоль стен высокие
шестиугольные призмы – капсулы по три в ряд. Между ними широкий
проход. Матово-белые фонари едва разгоняли полумрак и с мигающим
красным собратом соперничать не могли.
«Левые капсулы вскрыты. Правые пробиты насквозь куском
шпангоута. Осталась еще одна, средняя - напротив. Проверить…»
Сознание испуганно сжалось, ожидая карающий за мысленную
активность удар, а тело уже выполняло команду.
Чтобы разжать пальцы и выпустить раму проема, пришлось
употребить немалые волевые усилия. Слизь хлюпает под пятками, но
резиновый ворс покрытия не дает поскользнуться.
«И слава звездам. Подняться будет тяжело… Звезды! Что такое
звезды?»
Из недр памяти всплыло темное небо с сияющей россыпью искр. На
этот раз боль не стала игнорировать шевеление эго и нанесла
полноценный удар, но ноги успели завершить шаг, прежде чем в глазах
потемнело.
Лоб уперся во что-то твердое и гладкое. За стеклом в толще геля
- лицо. Обвисшее, расслабленное, мертвое. Глаза закрыты. Алые
вспышки придают ему совершенно зловещий вид.
Панель информера справа от крышки. Тянусь к ней. Столбики
индикаторов под надписями упали до красной полоски.
«Все функции - ноль! Поздно, мертв! Что теперь?»
На этот раз боль была милосердна. Лишь слегка коснулась нервных
окончаний и почти сразу отхлынула.
«Холодно. Как же здесь холодно!»
Вернулась кожная чувствительность и по телу прокатилась волна
дрожи. Я все еще с ног до головы покрыт каплями слизи. Стою,
держась за ребро капсулы. Снова оглядываюсь по сторонам. В торцевых
стенах восьмиугольные люки, окантованные черной полосой. Левый
приоткрыт и в щель струился желтоватый свет.