Издали граница казалась четкой, но, подходя ближе, я понял, что
ее нет. Просто красная пыль под ногами начала блекнуть, подернулась
серой рябью, в которой вяз взгляд. Мутные стены тоннеля стали
сближаться.
Под черепной коробкой разлился противный звон. Картинка перед
глазами начала знакомо слоиться, сознание «поплыло», к горлу
подступила тошнота.
«Нет, только не сейчас!»
Попытка взять тело под контроль возымела действие. Восприятие
перестало раскалываться, зато пропали силуэты впереди идущих
десантников. Приборы словно сошли с ума, показывая полную ерунду.
Возникло множество мелких неполадок в механике, потом разом пропали
маркеры связи с другими комплексами.
Эй, кто-нибудь меня слышит? Ответьте.
Принят неразборчивый сигнал на неиспользуемой
частоте, - сообщил костюм. – Идентификация невозможна.
Воспроизвести.
Ко мне сквозь треск и свисты донесся незнакомый скрипучий
голос.
«…фата-моргана, ты не знал? Мираж, который ведет в ловуш… …может
быть и спасением… встретить…»
Звук оборвался. Я продолжал идти.
Песок под ногами окончательно посерел и начал топорщится, иного
слова я не подобрал. Рябь превратилась в ломкие чешуи каждая в
полметра длиной, вздыбленные под острым углом. Матово-блестящие
пластины крошились в пыль под подошвами экзона.
Заметить переход так и не удалось, Стены серой мути разошлись,
узкий тоннель раскрылся воронкой и я оказался на бесконечной
равнине, покрытой монотонной зыбью. На панели одновременно
вспыхнули значки доступа всех, кто шел впереди.
Десантники ждали, выстроившись полукругом, спиной к мембране.
Дроны висели в воздухе, черепахи прикрывали своих хозяев, подняв
щиты.
Бруно, что с машинами?
Мелкие неполадки при прохождении, но теперь все в
норме.
Тайм, ты что-нибудь нашел?
Голая равнина на сотни километров. Опасности не
обнаружено, – отрапортовал бесполый.
Жизнь, механизмы, активность?
Ничего.
Понял, ждем прохода остальных.
В этом кластере царили вечерние сумерки, и стена за спиной едва
просматривалась. Мутная пленка уходила вверх и сливалась с темными
небесами. Мембрана отличалась от нее разве что более густым
оттенком.
Из-за барьера один за другим появлялись пехотинцы. Каждый силуэт
на мгновение окутывало розовое сияние и волна тепла. После этого
доспехи и многоногие боевые жуки становились четкими и цветными,
резко выделяясь на фоне призрачного окраса местного пейзажа.