— Нужно проверить всё, — смогла сказать из последних сил.
— Думаешь, я через свои каналы не проверял слова Руслана? — внезапно повысил голос Суровый. — Проверял! — сказал с горечью, словно через силу и часто дыша. — И все факты подтвердились. Поэтому я звоню тебе лишь для того, чтобы предупредить. Больше никаких фокусов, девочка!
— Вы мне не верите, — произнесла обречённым голосом, признавая очевидное.
— Я никому не верю. Никому не доверяю. Доверие — слишком большая роскошь в этом продажном, прогнившем насквозь мире. Это самый большой обман.
— Звучит невыносимо страшно. Как… как вы можете так жить?! — спросила я, искренне ужасаясь тому, в каком чёрном цвете видит наш мир Суровый.
Я всего на мгновение представила… Просто попыталась, каково это, жить так, как он, отовсюду ожидая предательства, ножа в спину, смертельной опасности. Нет… У меня не получалось. Я просто не была на его месте и могла лишь строить смутные, скорее всего, неверные предположения о причинах такого мировоззрения.
— Зубы мне не заговаривай, девочка. Я не хочу слушать твои высокоморальные проповеди.
— Если вы не хотите разговаривать со мной, не хотите меня слушать и не верите, то зачем вы звоните?! — спросила со слезами в голосе.
В этот момент на меня внезапно накатило отчаянием. Оно накрыло меня огромной волной, размером с самое большое цунами, похоронив под этой толщей все мои стремления и надежды. Внутри что-то медленно-медленно угасало, с каждой секундой, и я не могла ничего сделать, лишь безучастно наблюдала со стороны, как ложные наговоры могут сломать человека, стереть его жизнь в порошок и выставить полным ничтожеством.
Никем.
Мне захотелось опустить руки, не сопротивляться постоянному гнёту и давлению, просто отпустить себя и будь что будет. Это был страшный миг бессилия и апатии, которых я не испытывала прежде. Даже когда я хоронила маму и бросила первую горсть земли на её гроб, мне не было так ужасно тоскливо. Тогда я заставляла себя жить лишь ради того, чтобы оправдать её надежды.
Сейчас у меня не было ничего, ни одной причины цепляться за эту жизнь и доказывать свою невиновность. Ни одной причины, кроме той, что росла у меня в животе. Я вынашивала ребёнка и уже понимала, как крепко мы с ним связаны не только пуповиной, но и энергией. Если я остановлюсь, замру на месте и перестану держаться на плаву, угаснет и малыш. Мне очень сильно этого не хотелось. Я сделала глубокий вдох и задержала дыхание, считая удары сердца, стараясь успокоиться, как нас учили на занятиях по йоге.