— У меня голова разболелась. Я вам просто испорчу всё веселье.
— Как ты умудрилась заблудиться? Всю жизнь по этой дороге в школу ходили.
— Я мостик потеряла. Вокруг кусты какие-то, и собаки лают, — я растерянно озиралась по сторонам. -Пожалуйста, просто скажи, куда идти.
Светка долго пыталась выяснить хоть какой-нибудь значимый ориентир, потом заплетающимся языком объяснила, как добраться до дома.
— Эх, Иванцова-Иванцова, щучка ты, кинула нас. А мы-то надеялись на... — на что они надеялись, я уже не услышала, телефон сел.
Ближе к десяти я, окончательно закоченевшая, промокшая и измотанная, наконец-то оказалась дома.
На следующее утро, не успев позавтракать, я пристала к тёте Вале, чтобы она рассказала мне о моей учёбе.
— Да что рассказывать, училась вроде, нравилось. А потом вернулась. Я думала на каникулы. А ты и не уехала больше.
— А почему?
— Да кто ж знает? Ну решила и решила. Значит, посчитала нужным.
Если верить тому, что говорила Антонина Ивановна о моей целеустремлённости и желании учиться, вряд ли я бы бросила учёбу просто так. Может, что-то произошло там, в городе. Ещё и непонятные отношения с Лидой. Я не сохранила её номер телефона. Вероятно, мириться с ней я не собиралась.
Я спросила у тёти Вали, сохранились ли документы о поступлении. Вместо ответа она плюхнула передо мной на стол картонную коробку из-под обуви, оклеенную обоями в розовый цветочек.
— Вот, разбирайся. Ищи, что тебе надо.
А потом скептически добавила:
— Ты что, поступать опять собралась?
— Может быть, — уклончиво ответила я.
Конечно, об учёбе с моими постоянными головными болями, потерей памяти и состоянием на грани помешательства не могло быть и речи. Мне просто нужно было разобраться с моим прошлым.
Из документов в коробке оказались только паспорт и аттестат. Я посмотрела на дату рождения в паспорте — мне двадцать два года. Не тридцать, как я себе вбила в голову. Хотя мои одноклассники выглядят даже старше. Слишком сильно потрепало их для двадцати двух лет. Только Светку суровая гальцевская жизнь пощадила, и она выглядела на свой возраст.
В аттестате только по химии и биологии были пятёрки, по остальным предметам трояки да четвёрки.
Никаких справок об обучении и причинах отчисления я не нашла.
Только ворох школьных грамот, среди которых затесались диплом за участие в межвузовской конференции и запечатанный неподписанный конверт. Бесполезные грамоты я вернула в коробку, диплом отложила, чтобы потом подумать, как можно использовать содержащуюся в нём информацию. Поколебавшись, я вскрыла конверт ножницами. В нём оказалась разорванная на мелкие клочки чёрно-белая фотография. Почему её порвали, но не выбросили? Зачем её хранить в закрытом конверте среди моих документов? Я осторожно собрала кусочки в конверт и спрятала его на дно коробки.