Все же они дали мне хлеб с маргарином и я с отвращением его проглотил.
Меня незамедлительно потащили к первосвященнику.
– Хотите во Францию? – спросил он.
– Нет, я не люблю Францию. Французы большие привереды, всегда им не сидится на месте. В Европе они хотят все захватить, а в Африке всех запугать. Я от этого нервничаю. Им, наверное, опять скоро понадобятся солдаты, а у меня нет моей корабельной книжки. Они могут подумать, что я француз. Нет, во Францию я не хочу.
– А что вы думаете о Германии?
Ох, уж эта его внимательность!
– В Германию тоже не хочу.
– Почему? Германия спокойная страна, там легко найти нужный корабль.
– Нет, немцы мне не нравятся. Когда они представляют счет, нельзя не пугаться. А когда не платишь по счету, они хватают тебя и бросают на какую-нибудь самую грязную посудину, чтобы ты отработал их нелепую стряпню. Она у них немногого стоит, но я всего лишь палубный рабочий, и мне никогда не заработать столько, чтобы пообедать в приличном немецком кафе. Я, наверное, никогда не стану достойным представителем среднего класса при таких заработках.
– Перестаньте болтать! – прикрикнул первосвященник. – Отвечайте, да или нет. Ничего больше. Хотите в Голландию?
– Нет, не люблю голландцев… – начал я, решив рассказать подробно, почему я их не люблю.
Но рассказать мне не позволили.
– Плевать мне на то, любите вы голландцев или нет! – заорал первосвященник. – Это не наша забота. Любите вы их или нет, но отправитесь вы к голландцам. Во Франции вы бы устроились лучше всего, но вы не хотите туда. И Германия недостаточно хороша для вас. Тогда пойдете прямо в Голландию. Все, конец! Ради вас мы не станем перекраивать границы и заводить других соседей. Отправитесь в Голландию, и не смейте возражать! Радуйтесь, что так дешево отделались.
– Но я не хочу в Голландию.
– Заткнитесь! Вопрос решен. У вас есть деньги?
– Вы же обыскали меня. И ничего не нашли. Зачем вы это спрашиваете?
– Все ясно, – сказал первосвященник. И хлопнул кулаком об стол.
После обеда мы поехали на вокзал.
Два человека занимались мною, один из них был переводчиком.
Видимо, оба считали, что я никогда не ездил поездом, потому что ни на минуту не оставляли меня одного. Пока один брал билеты, второй еще раз тщательно проверил мои карманы, хотя после досмотра в полицейском участке даже вор не мог бы там ничего найти. Билет в руки мне не отдали. Может, боялись, что я тут же его перепродам. Учтиво сопроводили на перрон, ввели в купе. Я надеялся, что после этого они попрощаются, однако этого не произошло. Они сели на скамью и посадили меня между собой, чтобы я не выпрыгнул в окно. Я никогда не подозревал, что бельгийские полицейские так учтивы. Лично не могу ответить им тем же. Они дали мне сигарету. Мы закурили и поезд тронулся. Через какое-то время мы оказались в маленьком городке. Поначалу меня привели в полицейский участок, где мне пришлось сидеть на одной скамье с фараонами. Те, что привезли меня, рассказали длиннейшую историю. Остальные фараоны, я хотел сказать полицейские, смотрели на меня с огромным интересом, как на диковинный экземпляр, способный на все, даже на убийство. Вид у них был такой, что я подумал: наверное, они ждут палача. Ведь, судя по их виду, я совершил массу ужасных злодеяний, а в будущем способен был не только повторить их, но и превзойти.