– Ты это специально? Пристыдить меня желаешь? Напомнить, сколько детей погубили твои возлюбленные сестры ведьмы?
– Пусти! Роза и Летис не сделали ничего плохого, – она ударила меня в плечо кулаком.
– Зато другие постарались так, что теперь наши земли наводняют монстры Хаоса.
– А их я сестрами не считаю. Не все ведьмы…
– Плохие, да? Так вот, не все инквизиторы тоже. Разве я убил тебя? Мучил? – я наклонился ниже, требуя ответа.
– Нет, но ты хочешь лишить меня свободы, – выдохнула она еле слышно.
– И спасти от смерти.
– Я не хочу быть ведьмой со сломанной волей, с которой развлекаются все кому не лень.
– Так вот чего ты боишься?
– Больше всего на свете, – в словах прозвучала горечь. Она закрыла глаза и отвернулась, не желая на меня смотреть.
Я отстранился и вытер лицо ладонью. Слишком отвлекся, а это непозволительно, как и давать волю эмоциям. Они выстилают дорогу Хаосу. Сам виноват. На несколько мгновений даже забыл обо всем, почувствовав под собой хрупкое женское тело. Захотелось ее стиснуть, а потом хорошенько встряхнуть, чтобы мозги встали на место.
– Схожу проверю периметр.
“Заодно и голову остужу”.
Но ведьма из мыслей уходить не желала, ее образ стоял перед внутренним взором, глядя с укором и обидой.
Внезапно на краю поля зрения мелькнула темная тень, бесшумно пройдя сквозь купол и не потревожив сигнальных ловушек. Это что-то новенькое.
Столб огня сорвался с ладоней прямо в монстра, раздалось шипение, и огромное тело окутало пламя. На всякий случай я обнажил меч, а потом… пламя впиталось чудовищу под кожу и оставило невредимым.
“Твою мать. Это точно не трир” – успел подумать прежде, чем оно с утробным рыком бросилось на меня.
***
Йови
Ноздри щекотал аромат созревающего сена, дневная духота уступила место приятному ветерку, ласково скользящему по коже. Ночь была бы прекрасной, если бы не таящееся в ней чудовище, печальные воспоминания и полный раздрай внутри.
Почему инквизитор так вспыхнул? Я всего лишь сказала правду о его братьях. Хотя нет, вру. Я нарочно хотела его задеть, а он поддался. Желание вызвать у него эмоции так и зудело внутри, и я не могла найти этому объяснения. Глупость какая-то.
Оставив плед на сеновале, я поднялась. Надо найти Эйвана, как-то страшно от того, что мы разделились. Не хотелось признавать, но мне нужно почувствовать рядом его уверенность. Потому я и пришла, нарушив запрет. Да и просто не могла сидеть в тепло чужого дома, пока он один отдувается.