Страшно подумать, что будет, если он захочет этой властью воспользоваться.
Откинув голову, она изучала его лицо. И еще раз утвердилась в своих выводах. Очевидно, он твердо решил не будить тени прошлого, забыть о том притяжении, которое все еще существовало между ними, чтобы сломить, преодолеть, растоптать ее сопротивление и волю.
Он и вправду честен с ней. Только он и она: совсем как когда-то.
Тронутая, чувствуя, как рвется сердце, соблазненная возможностью вернуть прежнюю дружбу и откровенность, она положила руку ему на плечо.
– Я все скажу. И ты это знаешь. Но еще рано. Мне нужно немного подумать.
Он внимательно оглядел ее, прежде чем наклонить голову.
– Только если совсем немного. Увидимся утром.
Она кивнула на прощание и стала подниматься по лестнице.
Чарлз проводил ее глазами, прежде чем направиться в библиотеку.
Они увиделись поздно ночью.
После трехчасового бдения над справочником, в глаза словно песка насыпали. Он изучал связи Эмберли в министерстве иностранных дел, а потом безуспешно искал местных жителей со связями в этом же или других министерствах, пытаясь определить, кого может защищать Пенни.
Наконец Чарлз потушил лампу и поднялся к себе, как раз когда часы пробили половину двенадцатого.
Остановившись на площадке, он привычно оглядел большой витраж с изображением герба Сент-Остеллов. Дождь выбивал стаккато по стеклу; тихо завывал ветер. Словно сама природа призывала к жизни давно похороненные невинность и необузданность юности, звала, искушала, терзала…
Цинично усмехнувшись, он свернул влево, не к своей спальне, как ранее намеревался, но к вдовьей дорожке, специальной огороженной платформе на крыше, где жены рыбаков обычно ждали своих мужей, возвращавшихся с моря.
Вдовья дорожка в Эбби представляла собой вымощенную камнем галерею длиной тридцать футов с видом на дельту Фауи и огражденную резными перилами. Даже глубокой ночью, когда луна была затянута тучами, вид был великолепный, неотразимо захватывающий. Напоминание о том, насколько незначительную роль играет человечество в планах природы.
Его ноги сами знали путь. Благодаря годам тренировки ступал он бесшумно.
Чарлз остановился у открытой арки, откуда начиналась дорожка; Пенни уже была там. Сидела на каменной скамье у дальней стены, опершись локтем о перила, положив подбородок на руку, и смотрела на дождь.