* * *
Юрий открыл глаза, мимоходом убедившись, что
вышколенный организм разбудил его ровно в шесть утра - как всегда,
не раньше, но и не позже. Пятнадцать минут до будильника, которому
он ни разу не дал ни шанса. Целых пятнадцать минут, принадлежащих
только ему: самое большое послабление, которое он позволил себе,
взойдя на престол. Целая вечность для тренированного разума,
позволяющая прийти в себя ото сна и вдоволь насладиться
одиночеством - спящая супруга не в счёт. Найдётся время неторопливо
привести мысли в порядок, подумать над предстоящими дневными делами
и вообще - обо всём. Особенно “обо всём”…
Много раз Юрию приходилось слышать критику политики
собственного деда и даже отца: мол, по итогам Великой Мировой Войны
можно было запросто восстановить абсолютизм. Благо, к моменту
подписания мирных соглашений, в головах подданных связь между
передачей Императором власти временному правительству и началом
боевых действий закрепилась однозначная. Те, кто помнил и, главное,
хотел помнить причины кризиса власти рубежа веков, пребывали в
отчаянном меньшинстве, но даже они желали лишь одного: твёрдого,
надёжного мира на долгие годы. Конечно, никто не вменял Роману
Рюрикову-Хэ Мин политическую слабость: небывалый экономический
подъём и абсолютная уверенность в будущем были во многом и его
достижениями. “Совершенномудрый государь” - так прозвали отца
нынешнего Императора ханьцы, так и не избавившиеся от желания
навешивать на правителей цветистые и звучные ярлыки с
двойным-тройным подтекстом. Ну, что сказать? Глас народа - глас
божий: не ошиблись китайские подданные и в этот раз.
Именно Император Роман окончательно сформировал новый
облик монархии Империи - “доброй силы, наставляющей и
направляющей”. Не имея возможности командовать армией, чиновниками
и полицией, отец Юрия имел влияния на страну чуть ли не больше, чем
прадед, абсолютный монарх. Как оказалось, возможность выделить
небольшую финансовую помощь нужному стране частному начинанию по
силе воздействия может быть выше, чем прямой приказ, пропущенный
через бюрократическую машину любого министерства. Но куда ценнее
денег были… простые рекомендации. Попросить одного неравнодушного
подданного чуть-чуть помочь другому гражданину, не делая при этом
ничего экстраординарного - просто выполнить свою работу более
тщательно, чем обычно. Этого часто оказывалось достаточно, чтобы
открывались нужные Великой Империи производства, проводились
необходимые исследования, налаживался быт в отдалённых населённых
пунктах - и так далее, и так далее, и так далее, причём без прямых
на то затрат со стороны августейшей семьи.