Я подошёл к гнилому забору,
окружавшему дерево, попинал ногой старые доски, и, убедившись, что
это полная трухлятина, начал отдирать одну за другой.
- Братик, - раздался детский голосок,
- ты собрался идти туда? Не надо, ты умрёшь.
Я повернулся и увидел рыжую девочку,
лет десяти, в драном платьице с заплатками. За руку она держала
своего брата, лет восьми, в такой же драной одёжке. В отличие от
своей сестры-шатенки, пацан был сер и неказист, и лишь ясные
голубые глаза выделялись на неприметном фоне.
- Это дерево-людоед, - продолжила
девочка. – Оно тебя съест.
Я вздохнул. Вот только советчиков мне
здесь не хватало. Вытащив две булки, я протянул их ей и её брату.
Пусть лопают, пока рот занят, давать дурацкие советы они точно не
смогут.
- Вы голодны? – тоном доброго
дедушки-мороза спросил я. – Ешьте, ешьте.
И заткнитесь, пожалуйста.
- Вшо равно не хоши, - девчонка
вгрызлась в хлеб. – Шовшем плохо будшет.
Я решил проигнорировать надоеду и
уставился на дерево. Дерево как дерево, зелёное, только вокруг ни
травинки, ни птички, ни насекомого. И да, в самом дереве дупло,
размером с голову взрослого человека.
Из дупла сочилась тьма.
Я оторвал от булки кусок и запустил
прямо в дупло. Хлеб исчез, даже не долетев. Отлично, это именно то,
что мне надо. Операцию «Накорми злобное дерево» объявляю
открытой.
Я потратил больше часа, скормив этой
сволочи весь свой запас хлебобулочных изделий. И знаете что?
Ничего. Совсем. Скрипнув зубами, я совершил второй заход к пекарям
и даже третий.
Хоть бы хны. Разве что тьмы стало
сочиться уже поменьше.
* * *
- Итак, Рон, - произнёс граф Дерус, -
что сегодня натворил мой сын?
Рон выглядел озадаченным.
- Знаете, господин, - с
замешательством произнёс он, - странные вещи творятся. Он ни вчера,
ни сегодня не пил. Ни капли.
- Два дня трезвый? – изумился граф. –
Чудеса.
- Это ещё не самое странное, -
вздохнул Рон. – Он не устроил ещё ни одного дебоша, более того,
общается исключительно вежливо, как и полагается дворянскому
отпрыску. И знаете что? От этого только хуже. Вчера он зашёл в
чайную, выпил чая, мило побеседовал с посетителями о поэзии,
перепугав их, извините за грубость, до усрачки. Все знают, на что
способен пьяный Кайл, но милый и трезвый…
- Неизвестность пугает больше всего,
- философски изрёк граф. – Что ещё произошло?