Итак, план прост. Сводим вместе эту
троицу, а дальше как в том мемасике из интернета, когда кот катит
деревянную лошадку на колёсиках, на которой сидит щенок, со
словами: «Езжай отсюда нахрен!».
Пусть едут отсюда нахрен.
Обеденный зал поражал своей роскошью.
Помпезные интерьеры, длинный стол с позолоченной резьбой и
кудлатыми завитушками, такие же массивные и пафосные кресла на
которых восседала моя семья, толпа угодливых слуг. Я прошествовал
мимо этого великолепия, и плюхнулся на моё личное, не менее
помпезное сиденье.
- Ты опоздал, - с укором произнёс
Дерус, граф, и по совместительству мой отец.
С папенькой мы, в общем, неплохо
ладили. Папенька закрывал глаза на мои шалости, давал денег и не
лез в личную жизнь, а я, в свою очередь, не лез в его личные дела.
С остальной семейкой было чуть иначе, я бы назвал это «вооружённым
нейтралитетом».
- Дела, дела, - мило улыбнулся я. –
Ты же знаешь, весь день в заботах.
Папенька странно на меня посмотрел.
Тот Кайл сарказмом и язвительностью не отличался, но ничего. Пусть
привыкают к новому Кайлу.
Принесли еду. От одного запаха у меня
потекли слюни. Бифштекс, настоящий! Твою ж мать, это вам не сраный
доширак. Я отрезал ломоть и отправил в рот. О, божественно.
- Божественно, - констатировал я.
- Вечно ты ругаешь еду, - начал граф,
- хотя Бикрос так старается… Погоди, что ты сказал?
Ну вот, получилось как в том анекдоте
про поручика Ржевского. Вышел Ржевский поутру на крыльцо и с душой
произносит:
- Красота-то какая!
- …мать, …мать, …мать, - привычно
отозвалось эхо.
- Божественно, - снова произнёс я. –
Путь Бикросу выразят благодарность от моего лица.
Младшенький, Басен, чуть не подавился
вилкой, но вовремя икнул, и столовый прибор со звяком упал на пол.
Подбежавший слуга подобрал вилку и тут же положил взамен новую.
Сеструха и мачеха глядели на меня словно на привидение. Ну как же,
крокодил сказал доброе слово. Небывальщина.
Я начал поглощать угощение. Не спеша,
аккуратно, отрезая ломтик за ломтиком. Семья даже позабыла про
трапезу, наблюдая, как я ем, Кайл обычно не утруждал себя этикетом.
В себя они пришли лишь тогда, когда я положил столовый прибор на
стол.
- Папенька, - ласково улыбнулся я, -
ты случаем не одолжишь мне денег?
- А… кхм… да, - пришёл в себя граф. –
Сколько ты хочешь?
- А сколько не жалко, - честно
ответил я. – И чуток сверху.