Как будто предвидя свою участь,
котенок резко дернулся и до крови располосовал мне левое запястье.
Ощутив внезапную вспышку злости, я выругался, представил
разливающуюся по телу прохладу, сжал пальцы...
Мир потускнел. Сердце замерло,
скованное потоком леденящего холода. Душа вздрогнула, чувствуя
близость наполненной жадным предвкушением бездны. Готовый сорваться
с губ крик растаял в бесконечной пустоте. А затем перед моими
глазами возник образ большого теплого существа, язык почувствовал
вкус молока – и все закончилось.
Вокруг находились стены хорошо
знакомой аудитории. Рядом сидели товарищи. А у меня на коленях
неподвижно лежало крохотное пушистое тельце.
– Твою мать.
– Очень хорошо, Максим, – довольно
произнесла следившая за мной сестра Атерна. – Вы делаете
успехи.
– Твою мать, – ошеломленно повторил
я, рассматривая убитого котенка. – Его ведь можно оживить?
– Это не имеет смысла.
– Но...
– Вам нужно отдохнуть, – улыбнулась
наставница. – Ополоснитесь в купели, как следует поешьте и ложитесь
спать. Так будет лучше всего.
– Наверное... да, хорошо.
Так и не оправившись от легкого
ступора, я спустился к горячему источнику, нырнул в бассейн, после
чего некоторое время сидел там, бездумно рассматривая испещренные
тонкими ручейками воды скалы. Затем проснулся голод, заставивший
меня отправиться в столовую. А сразу после организованного дежурным
поваром раннего ужина пришла внезапная усталость.
– Спать, – выдохнул я, медленно
шагая к ведущей на второй этаж лестнице. – Спать, однозначно...
Рассохшаяся кровать показалась мне
изысканным ложем, колючее жесткое одеяло уподобилось невесомому
шелку, сон наступил практически мгновенно... и обернулся
тошнотворным кошмаром.
Я брел сквозь переполненную
сладковатым трупным запахом пелену, то и дело спотыкаясь о
валяющиеся повсюду кости. Взгляд цеплялся за отдельные детали,
отмечая раздавленные черепа, куски гниющего мяса, обрывки одежды и
крупных белесых личинок, целеустремленно переползавших с места на
место. Куцые силуэты деревьев выплывали из потоков тумана, радовали
глаз стаями молчаливых черных ворон, а потом бесследно исчезали у
меня за спиной. Залитая кровью земля то и дело сменялась противной
болотной жижей, переливавшейся через голенища сапог и окутывавшей
мои ноги промозглым холодом. Издалека доносился скорбный волчий
вой.