Он бросился
бежать, налетая на прохожих, падая, вновь вскакивая и беспрестанно
крича. За спиной ему мерещился топот погони – это слуги Лаубера
бежали следом, чтобы закончить начатое. Графу Женевскому
требовались не только глаза Гримберта. Ему требовалась его печень и
его желудок. Его уши и его гортань. Рёбра и почки. Ему требовалось
всё, из чего состоял Гримберт, все до последней унции
плоти…
Он бежал,
не зная куда, пока не упал, окончательно выбившись из сил, исторгая
из себя слизь и рвоту, как загнанная лошадь. Вокруг слышались
смешки и ругательства на грубом лангобардском наречии, а он шарил
вокруг себя руками, беспомощный, словно ребёнок, еще не понимающий,
не смирившийся, не способный понять в полной мере, что предыдущая
жизнь кончилась, отгородившись от него тяжелым театральным
занавесом, и актёрам уже никогда не выйти на «бис»…
Дрожа от
рассветного холода, Гримберт ждал одного-единственного звука.
Скрипа двери. И дождался его.
В этот раз
Берхард не выругался, лишь тяжело вздохнул.
- Еще одна
ночь на улице – и сдохнешь, погань слепая, - бросил он хмуро, -
Только вот не думаю, что ты опосля этого станешь лучше
пахнуть…
- А от тебя
несет вином, как от старой бочки, - ответил, лязгая зубами,
Гримберт.
Если
Берхард, разозлившись, треснет его кулаком в лицо, хуже не станет.
По крайней мере, на какое-то время он сможет забыть про
холод.
- Если
почуешь, что помираешь, отползи в канаву, что ли. А то пока тебя
стражники уберут, на всю улицу смрад стоять будет.
- Обидно
будет, если они прихватят причитающееся тебе серебро.
- Семьдесят
денье? – усмешка Берхарда и сама походила на скрип несмазанной
двери.
- Семьдесят
денье – это только задаток.
Гримберт
произнес это безразличным тоном, но внутренне сжался.
Это было
похоже на выстрел в условиях плохой видимости. После того, как
гашетка нажата и тишину разрывает отрывистый выхлоп орудия,
проходит около секунды, прежде чем «Золотой Тур» бесстрастно
констатирует попадание или промах. Но в темноте время тянется
дольше. Что его ждет? Попадание или промах?..
- Задаток,
значит? – Берхард издал отрывистый смешок, - Ну а что ж положишь
наградой? Клюку твою, может?
Гримберт
погладил отполированную ладонями рукоять посоха.
- Можешь
взять и ее, если она так тебе ценна. А можешь взять баронскую
корону.