Космонавты подгадали так, что
подлетели к месту ранним утром. Лютеция делает оборот вокруг своей
оси за восемь с небольшим часов, так что у Ханы с Федором впереди
было часа три времени.
Серый мир вокруг. Как будто
кто-то украл все краски или выкрутил в ноль цветность. Маленькое
острое Солнце светило в семь раз слабее, чем на Земле. Но это был
единственный источник света, не считая звезд. Гребень кратера
отбрасывал длинную непроглядно-черную тень. Очень резкую из-за
отсутствия атмосферы и небольшого углового диаметра Солнца. Было
ощущение, будто часть поверхности просто исчезла.
И Федору предстояло шагнуть в
это ничто.
Он не стал включать фонарь на
шлеме, тот все равно не поможет при движении «астероидной
походкой». Вернее, длинными пологими прыжками, к которым планетолог
уже привык. Мужчина слегка оттолкнулся одними стопами и, взлетев на
полметра над черным провалом тени, неторопливо заскользил вперед.
Постепенно космонавт снизился.
Ноги по середину бедер как
будто отрезало, они лишь чуть-чуть прорисовывались в отраженном
свете. Федор приготовился, чуть согнув их в коленях и, когда
подошвы коснулись грунта, опять оттолкнулся.
И снова он воспарил над
чернотой. На крошечном экранчике заднего вида в верхней левой части
шлемофона – удаляющийся конус «Ласточки».
Там осталась скучать и
беспокоиться о нем любимая женщина. Это было непривычно и
невероятно приятно.
Федор, после неудачного опыта
совместной жизни в молодости, считал себя закоренелым холостяком,
вроде Игоря Мыскина. Над ними даже подшучивали: «Мыскин и Мисалов –
мышек не ловят на сало».У этого присловия были разные
варианты. От «Мыши дружат с салом» и «Мышь сожрала сало», до
«Поймал мышь на сало» и даже двусмысленного и матерного «Мыши
****ят сало».
Глупо, но почему-то
смешно.
Еще один прыжок. Поверхность
плавно поднималась к гребешку кратера, довольно крупного для
Лютеции: два километра в поперечнике. Опытный глаз геолога уже
заметил металлический отблеск, особенно явно видимый на одном из
валунов, составляющих гребень.
– Вот к нему я и направлюсь, –
вслух подумал Федор.
– Ты, о чем? – осведомилась
Хана.
– Да так о своем, о
мальчиковом, – ответил планетолог. – Возьму правее, там виднеется
многообещающий образец.
За два с половиной месяца
исследований Федор уже обнаружил и задокументировал несколько
весьма неплохих месторождений. Два очень крупных железно-никелевых,
одно медно-титаномагниевое с примесью рутения и парочку не очень
богатых платиноидами медно-никелевых. На Земле это вызвало бы бурю
восторга, но везти отсюда простые металлы не имеет смысла.
Большинство из них дешевле и проще добывать из реголита на той же
Луне или Марсе.